— Спасибо, мисс Стерн. Надеюсь, вы благополучно перенесете летнюю жару. Про себя я пожелал ей подохнуть от теплового удара.
Рыжик догнал меня уже за стенами домика из гофрированного железа.
— Ты чертовски чувствителен, — сказал он, — когда дело касается национальности или расы. Что из того, что она не любит евреев? А если её так воспитали и сама она ни в чем не виновата?
Прораба мы нашли довольно скоро. Я объяснил ему, чем мы в данный момент занимаемся, и показал бланк с отметками рабочего времени, который дала нам Рода Стерн. Я поинтересовался, все ли рабочие там перечислены.
С минуту он размышлял:
— Вторник? Нет, никто не пропущен. Вы сможете побеседовать со всеми. Не отвлекайте их от работы надолго.
— Не больше пары минут на каждого, — обещал я, — если не окажется, что кто-то знал его близко.
— Не окажется, — заверил нас прораб. — Самоубийство вы исключаете?
— Абсолютно. А почему вы спрашиваете?
— Если бы он покончил с собой, у меня не было бы вопросов. Я никогда не встречал человека более подавленного морально.
— Вы хорошо его знали?
— Разговаривал с ним каждый день. Я то и дело заглядывал в контору по делам. Правда, близких отношений между нами не установилось.
— В котором часу вы видели его в последний раз во вторник?
— Около пяти вечера. Вернее, за несколько минут до пяти. Я увидел, как подъехала машина Хоффмана и босс прошёл в контору. Я последовал за ним, спросил, не будет ли каких распоряжений. Он сказал, что нет, не будет, и я отправился домой.
— И подвезли Роду Стерн?
Он вздохнул:
— Эта дамочка сидит у меня в печенках. Подвез её один раз по недомыслию и теперь не знаю, как это прекратить.
— Не падайте духом, — ободрил его я. — Летней жары она не выдержит, с Тусоном ей придется распрощаться.
Мы допросили рабочих и парнишку в конторе, вычеркивая одну за другой фамилии из списка. Ничего нового о Курте нам узнать не удалось. Вернувшись в машину, мы поехали в сторону Шестой авеню. Остановившись возле ближайшей аптеки, я позвонил в управление.
— Мы закончили на стройплощадке, — сказал я кэпу. — Новостей немного. Домой он вернулся на автобусе и вышел на Бурке-стрит приблизительно в пять сорок. Это, пожалуй, все.
Кэп недовольно проворчал:
— Не густо. У меня на столе результаты вскрытия. Пуля двадцать второго калибра, стреляли с близкого расстояния, но не в упор. Пуля прошла по диагонали и застряла в правой височной части. Именно это и послужило причиной мгновенной смерти.
— Хоть здесь ему повезло, — заметил я.
— Согласен. Теперь док Реберн по-новому определяет время смерти. Его нижний предел он сдвигает примерно на четыре часа.
Я сказал:
— Иными словами, Стиффлер был убит между восемью вечера и двумя часами ночи.
— Правильно. А ел последний раз часа за три до смерти, в этом док практически уверен. Подкрепился сандвичами с колбасой и сыром.
— В таком случае восемь часов как вероятное время смерти можно исключить — в пять часов он ничего не ел. Сойдя с автобуса, он отправился прямо домой, приготовил сандвичи и съел их. Раньше шести этого не могло произойти. Может, он что-нибудь пил?
— Если и пил, то не спиртное.
— Черт возьми, — выругался я, — у меня теплила надежда, что он хлебнул немного хереса.
— Хереса?
— Когда мы разговаривали с Медли, он предложил нам с Рыжиком хереса. Доброго старого хереса, белого, сухого. — Я вздохнул. — Мы отказались. Похоже, так же поступил и Курт.
Кэп недовольно засопел:
— Ты понапрасну теряешь время, подозревая Джона Медли.
— Не время — ответил я, — а свою энергию. А она недорого стоит. Что ещё интересного показало вскрытие?
— Ничего прямо относящегося к убийству. Реберн был немного удивлен состоянием его здоровья. По мнению дока, ему давно следовало лечь в больницу. Непонятно, как он вообще передвигал ноги.
— Что у него было не в порядке?
— Проще сказать, что было в порядке. Расширение сердца. Малокровие — красных кровяных телец ничтожно мало. Оба легких наполовину заизвесткованы, хотя туберкулез ещё не успел перейти в активную форму. Почки и печень в ужасающем состоянии. Я не собираюсь излагать детали и путаться в медицинских терминах. С отчетом можешь ознакомиться сам.
Понятно, сказал я. Тогда мы продолжим изучение окрестностей. Возможно, удастся выйти на что-нибудь полезное.
— Конечно. Не исключаю даже, что кто-то его видел.
Я сказал:
— Всё ясно, кэп. Мы заглянем в управление позднее.
Выйдя из аптеки, я сказал Рыжику:
— Ничего сногсшибательного. Расскажу в машине.