— Но «Форман» за пределами города, — сказал я. — Бандитами должен заниматься окружной шериф.
— Ими занимается и он, и мы. По последним данным, они скрылись с деньгами где-то в деловой части Тусона. Полагают, что кассу взяли гастролеры. Есть подробное описание их внешности, мы проверяем отели и меблированные комнаты. Кэпу позвонили домой, и он сразу вызвал ребят.
Я сказал:
— Наверное, ты встал сегодня раньше обычного, если так подробно обо всем осведомлен.
— Сегодня я появился здесь на пятнадцать минут раньше обычного, а кэп был уже на месте. Он велел ввести тебя в курс дела. Бандитов видели, когда они удирали на краденом «форде». Потом они пересели в другую машину.
Спустя некоторое время Рыжик сказал:
— Фрэнк, а что, если я познакомлю тебя с Каролиной?
Я ответил, что мне будет чрезвычайно приятно встретиться с ней.
— Тогда сегодня вечером? Ты и твоя супруга? Понимаешь, Каролина собирается познакомить меня со своими приятельницами — пока я ещё не встречался ни с одной — и сегодня приглашает их к себе. Будет здорово, если и с моей стороны тоже кто-то придет.
Я сказал:
— Приду с удовольствием. Что же касается Алисы, то, если мне не изменяет память, у неё другие планы. Нужно у неё уточнить.
— Конечно. Прямо сейчас и звони.
В общем, я оказался в трудном положении. Приглашения Рыжика я принять не мог, потому что с годами научился прогнозировать поведение своей супруги.
Вчера она казалась вполне нормальной, но сегодня утром была мрачна и неразговорчива. А это, как подсказывал мой опыт, верный признак того, что скоро она напьется если уже не напилась. Черт возьми, неужели она не видит куда катится? Почему даже трезвая она приходит в ярость когда я говорю, что она губит себя? Конечно, рано или позднo она образумится, но какой она станет к тому времени я боюсь даже думать.
Однако сейчас у меня не было выхода, я должен был ей позвонить. Вернее, сделать вид, что звоню. Я подошел к аппарату, которым мы пользуемся для личных разговоров, и набрал свой домашний номер. В тот момент, когда послышался сигнал вызова на другом конце провода, я понял, что звонить мне не следовало. В присутствии Рыжика я не мог говорить о приглашении. Даже если сейчас она трезва, приложившись к бутылке в гостях, она может нализаться до невменяемости.
Поэтому, когда Алиса сказала «алло», я промолчал. По одному слову трудно определить, прикладывалась она уже к бутылке или нет. Я плотно прижал трубку к уху, чтобы Рыжик не мог услышать её голос, и начал считать до двадцати — примерно столько времени требуется человеку, чтобы понять, что ему не ответят. Я досчитал до девяти, после чего снова послышался голос Алисы — трезвый и слегка недоумевающий:
— Клайд?
Клайд. Снова молчание, затем легкий щелчок положенной на рычаг трубки. Не знаю, какое выражение было у меня на лице, но я был рад, что стою к Рыжику спиной. Я продолжал прижимать трубку к уху. Потом, положив ее, сказал, притворяясь слегка огорченным:
— Не отвечает. Наверное, отправилась по магазинам. Потом попробую ещё раз.
Я сел. Мне было необходимо сесть. Я не знал никого по имени Клайд, но Алиса знала и ожидала его звонка. Означало ли это короткое слово именно то, чего мне следовало опасаться? А что ещё оно могло означать? Возможно, конечно, существовала какая-нибудь вполне невинная подоплека её вопроса, и в голову мне пришло несколько объяснений, но ни в одно из них не верилось.
Я полностью доверял Алисе. В мою душу ни разу не закрадывалось подозрение в её неверности. Я признавал, что у неё есть порок — пьянство, хотя предпочитал называть это более благозвучным словом «болезнь».
Мне никогда не приходило в голову, что длительное пьянство приводит не только к физической, но и к моральной деградации…
Я с трудом сдерживал себя, чтобы не сорваться с места и не помчаться домой к Алисе для немедленного выяснения всех обстоятельств.
Но приходилось ждать. Сейчас было небезопасно возвращаться домой. Я мог совершить поступок, о котором впоследствии пожалею. Мог убить её или попытаться отыскать и убить Клайда. Будь он проклят, этот Клайд, кем бы он ни был! Будь проклята его душа! Если Алиса спит с кем-нибудь на стороне, я не ручаюсь за себя. К вечеру я немного успокоюсь, свыкнусь с этой мыслью и смогу вести себя более цивилизованно. Не стоит ожидать чуда, надеяться, что имя Клайд она произнесла в совершенно иной связи. Я уже знаю правду. Может, дело было в интонации. «Клайд?» Женщины не произносят имя мужчины так, если они не… Тон её голоса был определенно заговорщическим.