— Да, — сказал я, — и как можно больше.
С пиццей меня познакомил Рамос, за что буду вечно ему благодарен. До того как мы стали работать одной командой, я даже не подозревал, что на свете существует такое изумительное блюдо.
Мы направились к той части Бродвея, которая примыкает к парку. Было ясно, что он намерен подкрепиться в закусочной на углу. Оставив машину на стоянке, мы вошли в закусочную и устроились в отдельной кабинке. Заказали две пиццы — одну с анчоусами, другую с колбасой. Мы всегда берем разные виды пиццы и потом делимся порциями.
Приняв заказ, официантка отошла от столика. Я с интересом разглядывал её формы, когда Фрэнк сказал:
— Постарайся думать о деле, Рыжик. Пока ждем заказ, один из нас мог бы позвонить по телефону.
— Вот ты и позвони. А я на некоторое время отвлекусь от дел. Сейчас у меня в голове более приятные мысли.
Однако Фрэнк сказал:
— Нет, давай разыграем.
Он подкинул монетку, и я крикнул: «Орел!» — но выпала решка.
Короче, идти к телефону пришлось мне. Я набрал номер дока Реберна и услышал его голос.
— Рыжий Кахэн, док, — сказал я. — Что новенького?
— Немного. Я только что из морга. Его раздели и положили на стол. Внешний осмотр я произвел, а что у него внутри — не скажу. Для вскрытия нужно разрешение.
— Если мы съездим за разрешением сейчас, вы сможете разрезать его сегодня?
— Сегодня? Пожалуй, смогу, но послушай, Рыжик, лучше сначала провести опознание, если это вообще возможно. Когда я начну вытаскивать пулю, кто знает, какую часть черепа мне придется спилить.
— Ладно, док, если Фрэнк не ошибается, мы быстренько установим его личность. Он думает, что знает этого типа. Но все-таки, что можно сказать прямо сейчас, до вскрытия?
— Вам нужно общее описание? Вес, рост, приблизительный возраст и тому подобное?
— Нет, с этим можно повременить, пока мы не выясним, прав Фрэнк или нет. Сейчас важно знать, хотя бы приблизительно, время смерти.
— Очень приблизительно, потому что пока можно судить только по степени трупного окоченения. Так вот, когда я увидел его за несколько минут до полудня, он был мертв не менее шести часов, но не более двенадцати.
— То есть отдал Богу душу где-то между полуночью и шестью утра?
— Именно. Точнее выясним, когда узнаем, что и когда он ел. Состояние пищи в желудке позволит установить время смерти значительно точнее. Ещё вопросы есть?
— Сомнений в причине смерти нет?
— Других следов насилия на трупе не обнаружено. Он был убит пулей малого калибра, по всей видимости, двадцать второго. Стреляли с близкого расстояния, но не в упор. И из мелкого оружия.
— Мелкого?
— Пуля не прошла навылет. Если бы убийца стрелял из тяжелого револьвера, даже небольшая пуля пробила бы голову насквозь.
— Док, вы по-прежнему считаете, что он убит там, где его обнаружили? И труп никто не двигал?
— Не вкладывай мне слова в рот, Рыжик. Так я не говорил. Лишь указал на подобную возможность. На корне дерева, на котором лежала его голова, крови немного, но всё же какое-то количество её вытекло. Такие раны не очень кровоточат. А упасть он мог именно там, где вы его нашли.
— Спасибо, док, — сказал я. — Держите ворота на запоре, чтобы покойник не дал деру.
Когда я возвратился в кабинку, пиццу только что поставили на стол. Я сказал:
— Ничего срочного, — и сразу же принялся за еду. Потом вкратце изложил Фрэнку содержание разговора с доком Реберном.
— Понятно, — задумчиво протянул он. — Выходит, без вскрытия мы как слепые. Поспешим с опознанием. Капитан наверняка сгорает от нетерпения, хочет знать, чем мы занимаемся. Я позвоню ему, пусть успокоится.
— Чашечку кофе я выпить успею?
— Успеешь. Сегодня работаем допоздна, надо как следует подкрепиться. Возьми чашечку и для меня.
Я заказал кофе и перекинулся парой шуточек с официанткой. Жаль, что Фрэнк вернулся скорее, чем я успел с ней о чем-нибудь договориться.
— Кэп согласен, что версия со Стиффлером наиболее вероятна, — сказал Фрэнк. — И даже выделил нам в помощь Джея Бирна. Ему всё равно сейчас нечего делать. Он поручил ему собрать информацию о Медли.
Вместо ответа я кивнул. Фрэнк, наверное, целую минуту размешивал сахар в кофе, потом взглянул на меня:
— Рыжик, ты видел то место во дворе, где он, по его словам, похоронил собаку?
— Конечно. Я осмотрел весь двор. А в чем дело?
— Просто мысль. Если бы я собирался спрятать револьвер, а перед этим начитался Эдгара По, то пометил бы место крестиком, чтобы никому не пришло в голову начать там раскопки.