И какими зверствами сопровождался геноцид захвативших в России власть интернационалистов можно судить по страшной статистике десятками миллионов на протяжении десятилетий постоянно куда-то исчезающего русского населения России:
«Обратимся к безстрастным цифрам, к статистике.
В 1923 году — всего за пять послереволюционных лет — в России исчезло 29,5 миллионов человек. Это означает, что жертвой «Великой Октябрьской Социалистической революции» стал каждый пятый из населявших нашу страну» [129, с. 93].
«Даже по официальной статистике, к концу 1922 года в стране было 7 миллионов (!) безпризорных — то есть лишившихся обоих родителей детей»[4][50, с. 64].
«Следующий период: с 1923-го по 1927 год — это уже не гражданская война, более-менее мирное время. За считанные годы страна потеряла 10,7 миллионов своих граждан. Пойдем далее: 1929–1933 гг. убыль населения — 18,4 миллионов. Наконец, пятилетие 1934–1938 гг. потери 9,6 миллионов.
Эти сведения содержатся в безпристрастных и абсолютно чуждых идеологии трудах ученых-демографов Института социально-экономических исследований Госкомстата России: Андреева, Дарского и Харьковой»[5] [129, с. 93–94].
Так что «…с октября 1917 года вплоть до 22 июня 1941-го в истории России не было ни одного года без чудовищных людских потерь… Что это, если не война, цель которой — уничтожение России и ее народа?» [129, с. 94].
И эта война Запада против России и ее народа, знаменуемая лишь периодической заменой внутренней агрессии на агрессию внешнюю, ведется постоянно: на протяжении всей истории Православной Руси.
Потому о западном иноверческом обществе следует сказать так: «…это общество не что иное, как организация для убийства…» [60, с. 231].
Но для чего эти вурдалаки так изощрены в палаческом искусстве? Почему они не могут просто убивать? Зачем им так всегда требовалось человека перед смертью помучить?
Чтобы сломать, растоптать, заставить предать свой народ и начать убивать себе подобных.
А для того чтобы к этому принудить, требуется богатый опыт.
Вот именно за ним Петр и устремился на Запад (в Чечню и в его времена было отправляться достаточно рискованно: могли ведь и отловить и на нем же самом свое умение и продемонстрировать).
Так чем же столь прославилось его царствование? В чем выражаются его «славные», мало того, — «великие» дела?
Давайте посмотрим с самого начала.
На Руси при оболганном историками «кровавом» тиране Иоанне Грозном: «…смертной казнью карали за: убийство, изнасилование, содомию, похищение людей, поджог жилого дома с людьми, ограбление храма, государственную измену» [63, с. 207].
То есть всего за семь видов преступлений.
При самой малейшей попытке попугайничания у старушки Европы в данной области эта цифра резко возрастает:
«В Уложении Алексея Михайловича доходило наказание до смертной казни в 50 случаях…» [121, с. 308].
Так что очень зря он поименован историками «Тишайшим». Ведь его дела, при которых введенное им европейское варварство — крепостное право — потребовавшее в десяток раз увеличить и причины умерщвления русских людей, не согласных с закрепощением, слишком красноречиво указывают на не слишком-то кроткий характер этого человека.
Но «прогресс» в палаческом искусстве на месте не стоял. В современном Петру французском законодательстве было узаконено 115 проступков, достойных с точки зрения правосудия этой европейской страны смертной казни.
Но Петр переплевывает заграницу уже в самом начале своих «славных дел». Его законы предусматривают: «…уже 200 таких артикулов» [121, с. 308].
То есть по части применения палаческой практики Петр заграницу не только догнал, но и перегнал. Что ж, для начала его «славной» карьеры совсем неплохо…
Шаромыжная шваль и чухонская шушера
Так какую же культуру к нам из-за «бугра» завез Петр? Чему, кроме палаческого искусства, он мог поучиться на совершенно по тем временам (да и по этим) диком Западе?
Вот как по временам «этим», в период Великой Отечественной войны, слишком разительно отличался наш русский окоп от окопа немецкого. Свой разговор с уголовником в штрафбате записал в выпущенной им книге «Взять живым» наш фронтовой разведчик, Герой Советского Союза Владимир Карпов:
«— …Навоевались, устали фрицы, сидят, наверное, в блиндажах, вшей бьют.
— Они же культурный народ, — возразил Петр Иванович.
— Все до одного вшивые.