Мрачная решимость будет расценена как попытка спрятать страх.
Нарочитая грубость даже для самой Эррин смотрелась бы желанием воспользоваться своей властью над человеком в магических браслетах.
По всему выходило, что самым правильным будет показать равнодушие и спокойствие. То, что её не тронул уход учителя. И то, что её не выбивает из седла необходимость находиться наедине с самым опасным из живущих ныне магов.
Она медленно повернулась к мужчине, который так и не изменил чёрному цвету в одежде. Подняв глаза, она встретилась с холодными синими озерами, которые норовили утопить в своей леденящей глубине. Годдард растянул в насмешке губы и сказал:
— Не снимай с него браслеты, не верь ни одному его слову и не позволяй залезть тебе в голову. Всё перечислил или что-то забыл?
— Забыл. «Не влюбляйся в него, как бы он тебя не соблазнял». — Эррин оглядела его с ног до головы. — Но ума не приложу, зачем мне это напутствие? Ни одного шанса.
— Ты просто плохо меня знаешь.
Эррин улыбнулась холодной улыбкой.
— Вот скажи, Годдард, ты ведь не самый крупный в мире мужчина. Но как… Как в тебе умещается столько самомнения?
— Примерно так же, как и магическое могущество. Я внутри очень вместительный.
Эррин кивнула и, не говоря больше ни слова, направилась за своими вещами.
Первое время они ехали молча. Ей даже показалось, что Годдард немного дремал прямо на спине своего светло-серого коня, покачиваясь из стороны в сторону. Вокруг столицы не было массивных лесов, но деревья и кусты всё же встречались. Дорога петляла по холмам, то огибая их, то взбираясь прямо на округлые верхушки.
У Эррин не было никакого желания разговаривать. Обычно и Годдард был молчалив в пути, но в этот раз именно он нарушил тишину:
— И как ты чувствуешь себя теперь, Рыжик? Один на один с такими монстром, как я.
— Я тебя не боюсь, если ты об этом. Мне не сложно сдержать тебя самостоятельно.
— Это очень приятно, моя дорогая. Но очень глупо.
— Словно у меня есть выбор, — буркнула она себе под нос, но он услышал.
— Выбор есть всегда. Но знаешь, мне эта поездка нравится всё больше и больше. Ты и я, вдвоём. Наедине столько дней и ночей, — голос его внезапно стал бархатным.
Эррин ужасно удивилась, что предсказания учителя начали сбываться так скоропостижно.
— Действительно, — ей было почти что смешно, поэтому она позволила себе небольшую шалость. — До тех пор, пока нас не станет трое.
Недоумение коснулось лица Годдарда. А она не смогла удержаться и тоже плеснула в свой голос бархата, понизив тон:
— Столько дней и ночей. Ты. Я. И Зверь.
Он расхохотался так громко, что птицы вспорхнули с ближайших кустов.
— А ты мне нравишься, Рыжик. Пожалуй, я не убью тебя после того, как мы закончим. Я заберу тебя себе, приручу, как дикого зверька. И буду брать тебя ночь за ночью, заставляя кричать подо мной, просить, чтобы я не останавливался…
Он напрягся. Эррин знала, что мужчина сознательно перегнул палку так, как давно не случалось и ждал от нее парализатора. И планировал, как минимум, не свалиться с коня, но она не стала выпускать магию.
— Придумай уже что-нибудь новенькое, — лениво растягивая слова, выдала она. — Надоело одно и то же.
Внутри она не была так спокойна, как хотела казаться. Всё холодело от разных непонятных, зачастую противоположных эмоций. Гордость собой, страх ошибиться, волнение от самостоятельности и тонкое вибрирующее предвкушение. Но показывать это было ни в коем случае нельзя.
Годдард усмехнулся, расслабившись.
— Отращиваешь толстую шкурку? Это правильно. Без неё тебя сожрут. Либо теневые твари, либо твои товарищи маги. Которые тоже те ещё твари.
— Ты не особо любишь магическое сообщество, да?
— Оно неоднократно доказывало мне, что любить его не за что.
— В самом деле? Это когда? После Виттега, когда ты спалил всех жителей города?
Эррин задала это вопрос с замиранием сердца. Ей очень хотелось понять, что же на самом деле случилось сто лет назад и так ли безумен Годдард, как о нём говорят. Потому что своими глазами она видела, конечно, не сильно вменяемого мага, но уж точно не чудовище.
— Да, например, после Виттега, — спокойно ответил он.
Девушка остановила коня и дождалась, когда маг сделает то же самое. Ей нужны были его глаза, потому что она решилась задать самый пугающий вопрос.
— Ты правда убил всех этих людей?
По ощущениям, взгляд Годдарда ввинтился ей прямо в мозг. Холод, колючий, пробирающий до костей, завоевал всю голубую радужку его глаз. Эррин начало казаться, что это она сейчас держит ответ перед колдуном, а не наоборот.
— Правда, — ледяным голосом сказал он. — Хочешь, я в подробностях расскажу, как они горели?
— Н-нет. — Плечи свело судорогой — так сильно она пыталась не втянуть в них шею, спрятавшись от чудовищного откровения. Признаться в этом даже себе было трудно, но в последнее время ей малодушно хотелось надеяться, что это всё ложь, навет или ошибка. Что мужчина, что так давно едет бок о бок с ней, вовсе не жестокий убийца, чей мозг повреждён безумием. Подсознательно ожидая ужасного ответа, она думала, что будет испытывать страх, но реальность оказалась иной. Это была боль, яркая, ослепляющая. Она разгоралась в груди кровавым цветком, заполняя отравленными шипами всё её существо.
Надо было ещё спросить, что он чувствует по этому поводу, но Эррин не смогла. Просто опасалась, что не сможет пережить ответ. Если он скажет, что ему всё равно, или, того хуже, что ему было приятно убивать всех этих людей, Эррин не вынесет. Разобьётся на сотню осколков, которые никогда не склеятся обратно. Поэтому она просто замолчала, пытаясь привести свой внутренний мир хотя бы в какое-то подобие порядка.
Годдрад ей не мешал. Они поехали дальше в полном молчании.
Кто идет по следу
Груз ответственности тяжёлым камнем лежал на плечах Эррин. Именно ей предстоит решить, в какой момент снять наручники с Годдарда. Если сделать это слишком поздно, то он может не набрать силу для битвы со Зверем. Если слишком рано — кто знает, что он сможет натворить за это время. Стать ответственной за ещё один Виттег она была не готова.
Она ехала сгорбившись и смотрела между ушей коня, наверное, уже полчаса. Жёсткая тёмная чёлка животного покачивалась от ходьбы и движений воздуха. Это простое и понятное движение на удивление давало опору. Если знаешь, что когда подует ветер, то грива животного слегка поднимется, а потом, едва порыв стихнет, опадёт назад. Значит, хоть что-то в мире предсказуемо. Значит, с этим можно жить.
— Если тебя это успокоит, — разорвал тишину ровный голос Годдарда, — я не планирую избегать битвы со Зверем.
Он её пожалел — это очевидно. Сложно было не понять, как сильно на неё давил груз услышанного.
— И почему же? — Эррин внутренне поздравила себя, что ни одной истеричной нотки в голос не прорвалось.
— На это много причин. Я бы даже сказал, в последнее время их поприбавилось. — Он невесело усмехнулся каким-то своим мыслям. — Но благородное спасения мира среди них даже не в первой десятке.
— Но ты мне об этом не расскажешь?
— Разумеется. Если я тебе о них расскажу, боюсь, ты сбежишь, сверкая пятками.
— Хорошо. — Настаивать она не стала. Хватит уже откровений.
— Но сейчас стоило бы сосредоточиться на кое-чём другом. Уже некоторое время нас преследует группа людей.
Эррин встрепенулась и начала озираться.
— Они не настолько близко, чтобы их увидеть, — так же ровно сообщил колдун. — Держатся на безопасном расстоянии, не приближаясь и не отставая. Именно это наталкивает на мысль, что они едут за нами. И да, среди них есть один маг.
— Маг — это уже неприятно. — Эррин проверила свой внутренний магический резерв и вынуждена была признать, что он всё ещё скорее наполовину пуст, чем полон.
— Это как посмотреть. Не будь с ними мага, я бы их даже не заметил. Обычные люди слишком никакие, чтобы можно было их отследить без личного предмета или специально настроенного поиска.