Песок под ногами шуршал и уговаривал повернуть назад. Исполинские камни предупредительно топорщились и грозили пальцами. Разгоравшееся солнце прогоняло их в тень.
Но они шли. Высокий чёрный колдун и рыжеволосая девушка.
Зверь так же лежал в уютной лежанке из валунов, которые окружали его, будто немые стражники. Большой чёрный холм — вот что пока представляло из себя это огромное чудовище. Разглядеть хоть какие-то подробности не удавалось, как Эррин не всматривалась.
Они уже давно обсудили все детали и теперь просто ждали.
Эррин должна была забраться на один из больших скальных выходов — оттуда и обозримость лучше, и можно спрятаться за крупными кусками породы. Она по настоянию Годдарда слазала туда, чтобы понять, как быстро она добёрется до верхней площадки и насколько там устойчиво. Колдуну хотелось разместить её подальше, но оттуда уже мог не достать парализатор.
Сам Годдард собирался простоять посередине большого открытого пространства прямо напротив логова. И хотя расстояние было довольно приличным, Эррин всё равно переживала: насколько велик окажется Зверь, когда встанет на все свои лапы? И сколько шагов ему понадобится, чтобы дойти до колдуна.
Они не обсуждали беспокойство друг за друга. Не рассматривали вариант того, что что-то может пойти не так. И ни словом не обмолвились о том, что будут делать, если план провалится и Зверю удастся выдохнуть тени. Самый ближний город, после Виттега был Доджин. Хотя, по сути, это не имело никакого значения. Эррин не была готова убивать жителей никакого города. Но и позволять Годдарду взваливать эту ношу на себя ей было невмоготу. Она мысленно молилась лишь об этом: чтобы не пришлось повторять ошибки прошлого, совершая ещё большие.
— Эррин, начинается!
Она подскочила испуганным зайцем и замерла на мгновение. Годдард порывисто прижал её к себе, посмотрел в глаза, словно запоминая, и поцеловал в губы. Коротко, но крепко.
После чего развернулся и уверенным шагом направился на свою условленную позицию.
Эррин тоже метнулась к скале и полезла, ловко цепляясь за уступы. Наверху располагалась не только удобная площадка — там ещё был выступ, вроде обломка, к которому можно было прислониться спиной. Но Эррин, напряжённая, словно готовая порваться тетива лука, вытянулась и до рези в глазах вглядывалась в логово.
Чёрная гора начала увеличиваться в размерах. Она распухала, надувалась, словно пузырь в гнилом болоте, а потом вдруг опала. И вокруг от этого мощного выдоха полетел в разные стороны потревоженный песок. На мгновение Годдарда скрыло этой тучей — он лишь вскинул руку, чтобы защитить лицо. Даже до Эррин долетело, и ей пришлось ненадолго спрятать лицо в ладонях. Но она тут же отняла их, чтобы не пропустить ничего важного.
Чёрная гора начала трансформироваться. С двух сторон выделились два горба. Эррин не сразу поняла, что это лопатки — Зверь потягивался, упирал затёкшие лапы, чтобы встать. Чёрная куча росла вверх, но понять детали было нельзя. Он возвышалася уже и над скалой, где стояла Эррин, и над ближайшим утесом тоже.
Пока не начала подниматься голова. Первыми расправились рога — Эррин не сразу их разглядела за длинной косматой шерстью. Но вот они уже протыкают небо, совершенно инородно выделяясь на фоне чистого голубого неба. Плоский лоб с бороздами морщин и заломов, где курчавилась чуть более короткая шерсть, нависал над глазницами. Сначала казалось, что он всё ещё спит. Но глаза открылись, загоревшись узкими красными щелями, и Эррин содрогнулась: это было не животное, оно даже не производило ощущение живого. Оно находилось словно в другой системе координат. Не отсюда, не местное, чужое.
На морде выделились объёмные ноздри, от них вниз шла полоса, раздваивающуюся в огромную пасть. Зверь зевнул, смежив веки, зато продемонстрировал два ряда клыков, каждый из которых был размером с саму Эррин.
Спутанная, даже свалявшаяся шерсть косматыми пучками торчала во все стороны. Особо много её было в районе шеи и на спине — во всяком случае, как позволял увидеть ракурс. Передние лапы, судя по всему, были и длиннее, и мощнее задних. Скорее всего, это сказывалось на его манёвренности и скорости передвижения. Впрочем, при таких размерах, ему было достаточно сделать всего несколько шагов, чтобы добраться до Годдарда.
Но самым пугающим был даже не размер чудища. А то ощущение, которое волнами расходилось вокруг него. Сковывающий страх. Безотчётная паника. Всепоглощающая потребность бежать прочь так быстро, как только можешь.
У Эррин поднялись дыбом все даже самые мелкие волоски на теле. Она потрясла головой, прогоняя пришедшую в голову мысль спрыгнуть со скалы и убежать. Причём, по ощущениям, ей было всё равно, как прыгать — хоть головой вниз, не обращая внимания на такие мелочи, как реальная возможность разбиться насмерть.
В горле Зверя заклокотало. Было похоже, будто друг о друга трутся горы. А потом он открыл пасть и с видимым удовольствием выпустил звук наружу. Рык разнёсся по округе, и даже было видно, как искажается воздух.
А Эррин догадалась, что это был и не рык, а просто зевок проснувшегося монстра.
* * *
Движение магии, полившейся от Годдарда в сторону Зверя, она определила моментально. Надо же, раньше её чувствительность была намного хуже, всё же магически она выросла очень сильно за время путешествия. Первое, что должен был сделать Годдард, — это раскрыть заткнутые уши. Это было самой простой частью плана.
Зверь, обретя возможность слышать, недовольно мотнул своей башкой так, что рога свистнули рассекаемым воздухом. И он вышел из своего лежбища.
Всего лишь шаг, а Эррин показалось, что тот стал слишком близко. Стоять и ждать было тяжело. Годдард плёл и плёл магию, обвешивал Зверя невидимыми сетями, тянул назад к земле. Но монстр не хотел к земле — он хотел идти и есть. И Годдард давал ему это. Эррин видела, как под ногами Зверя возникли ленты наподобие тех, которые есть в Слое равноденствия. Когда чудище сделало новый шаг, ленты пришли в движение. Мощные лапы двигались, отталкивались, шагали, даже иногда прыгали, песок вздыбливался, подлетал, но сам Зверь при этом не сходил с места: ленты протаскивали его назад.
Едва тот начал что-то подозревать, Годдард добавил иллюзию. Вокруг начал меняться ландшафт. Деревья, травы, кустарники, нарядные пёстрые домики жителей соседнего слоя. Зверь довольно нагибался и своей огромной пастью «скусывал» домики с людьми. Колдун позволял ему это. Более того, он подтягивал в свою иллюзию песок и камни, чтобы те тяжестью оседали в животе Зверя.
Руки Годдарда дрожали от напряжения: здесь нельзя было сплоховать. Пустить ленту чуть быстрее движения лап или проецировать картинку в неправильном ритме. Но ни одной ошибки. «Он гений, — подумалось Эррин. — Он просто невероятен».
А в иллюзии уже пошёл Центральный слой. Наблюдать, как Зверь рушит и пожирает столицу, было жутковато. К тому же Эррин видела, что Годдард начал уставать.
От этого он не сразу среагировал на то, что Зверь вдруг скакнул в сторону. То ли его что-то насторожило, то ли просто хотел разглядеть получше один из кусков существующего лишь для него города, но движение было резким. Если бы Зверь не был таким огромным, то ничего бы не случилось. Но сильное движение могучих лап, песок, столбом взметнувшийся в небо, — и вот уже Зверь за пределами миража. Стоит и ведёт головой, не понимая, что произошло. Годдард влил силу и сдвинул иллюзорный Центральный слой вслед за Зверем.
Но тот словно бы больше не верил. Он зарычал гневно и саданул лапой по ближайшему сотворенному колдуном зданию. Но в реальности попал по одному из возвышающихся над поверхностью каменных валунов. В воздух полетели как придуманные обломки, так и вполне настоящие. У Эррин прервалось дыхание, когда она, как будто в замедленном магией мире, увидела летящий прямо на неё обломок размером с хорошую лошадь.
— Эррин! — заорал колдун.
Она прыгнула вниз, проворачиваясь в воздухе и вытягивая руки, чтобы схватиться за какой-нибудь из выступов. Это был единственный шанс спастись — укрыться за той скалой, на которой Эррин только что стояла и молилась, чтобы та выдержала. Руки ухватились за какой-то зубец, и ладони обожгло болью. А следом был удар. Мощный, сотрясший весь скальный выступ. Полетели обломки, трещина пролегла совсем рядом с висящей и рычащей от боли и паники Эррин. Пальцы скользили по крови, а лететь вниз было слишком далеко, чтобы можно было рассчитывать на благополучный исход.