— Пожалуйста, — капитан взял ноутбук со стола директора, повозился минуту с ним и поставил раскрытым перед Коганом. На экране компьютера в стандартной обложке проигрывателя «виндовс-медиа» появилась картинка. Наблюдателю, «поймавшему» разговор удалось найти удачный ракурс.
Сталин стоя набивал трубку табаком из разломанной папиросы "Герцеговина Флор", а Берия, неестественно прямо сидя на стуле, отвечал на ранее заданный вопрос.
— Нет, Лаврентий, — перебил Генеральный секретарь, — меня не интересует, что сказали твои спецы, я все это уже читал. Я хочу услышать именно твое мнение.
— Ну, — Берия, обычно очень четко формулирующий свои мысли, сейчас несколько стушевался, — мне кажется, они из будущего, как бы фантастически это не звучало. При этом там, в будущем, не все в порядке, раз они решили с нашей помощью изменить свои историю и действительность. И еще одно соображение. Мне кажется, Иосиф Виссарионович, что они пытаются влиять на нашу внутреннюю политику.
Берия замолчал, ожидая реакции вождя, но тот ничего не говоря, смотрел на недавно назначенного первого заместителя наркома внутренних дел, сосредоточенно раскуривая трубку. Сделав затяжку, Сталин выпустил вверх клуб ароматного дыма и прервал затянувшуюся паузу.
— Значит, Лаврентий, ты тоже это понял. И, как считаешь, пойдем у них на поводу?
Когда «хозяин» задавал вопрос, надо было отвечать. Но, вот что ответить сейчас, Берия не знал. В тоже время молчать было нельзя. И он решился:
— Я, пока, не вижу другого варианта, Иосиф Виссарионович.
Сталин, потягивая трубку, подошел к окну, отодвинул штору, несколько секунд поразглядывал там что-то и неторопливыми шагами вернулся к столу.
— Вот, Лаврентий, тут ты думаешь правильно. Но нам надо понять, приведет ли это к усилению Советской власти только сейчас, или здесь есть перспективы на многие годы?
Вождь говорил медленно и, стараясь правильно выговаривать слова, несмотря на грузинский акцент. Берии трудно было понять сейчас, говорит ли «хозяин» ему, или размышляет вслух. В то же время заместитель наркома чувствовал, что под Советской властью Генеральный секретарь понимает только свою, личную власть. Сталин опять подошел к окну и, опять отодвинув штору, посмотрел туда. Так же неторопливо вернувшись, он выбил трубку в большую хрустальную пепельницу и сказал:
— Давай так, товарищ Берия, — то, что «хозяин» при разговоре не перешел на родной грузинский язык, очень давило на замнаркома, — мы сейчас будем придерживаться рекомендаций этого "Голоса свыше", тем более, что реальный контроль никто отобрать у нас не может. А вот ты проследи, чтобы никто посторонний ничего не узнал.
Сталин помолчал, испытующе глядя на члена ЦК ВКП(б) и продолжил:
— Через неделю, на очередном заседании Политбюро, я сниму Ежова. Он свое дело сделал и, как мне кажется, несколько перестарался. У тебя материалы готовы?
— Так точно, — Берия попытался встать, но вождь удержал его движением руки.
— На пост наркома внутренних дел будет предложена твоя кандидатура. Как считаешь, оправдаешь доверие?
Изображение на экране застыло.
— Умны, ох умны! — с восхищением оценил разговор Коган.
* * *Вечером, в честь приезда куратора, собрались в директорском «люксе» на час раньше обычного. Как-то так получилось за те недели совместной работы, которые в сумме набрались во время коротких наездов Павла Ефимовича на базу, что все серьезные вопросы по «Шмелю» решались теперь только с участием полковника. Вот и сегодня Евгений Воропаев хотел узнать, когда, наконец, ему начнут подбирать реципиента. Дело в том, что Ольга Шлоссер за время, прошедшее с того памятного эксперимента с дворнягой, обработала результаты опытов и несколько продвинула теорию отца. Из ее работы следовало, что для успешного «десантирования» очень желательно подобрать кандидатуру реципиента с соответствующими физическими данными. А Жене уже давно нетерпелось заполучить здоровое тело и перестать быть инвалидом, пусть это будет и в другом мире.
— Павел Ефимович, ну когда, наконец, вы меня отправите? — жалобное выражение на лице крепкого с виду тридцати четырехлетнего мужика, сидящего в современном инвалидном кресле с электроприводом и, несмотря на это, возвышавшегося над остальными, сидящими кто на стульях, кто на диване, выглядело несколько уморительно. Катя перегнулась через Викентьева, рядом с которым сидел Евгений, и погладила Женю по руке. Тот с благодарностью посмотрел на нее.
— Э, э, ты на мою Катюшу не заглядывайся, — тут же весело отреагировал директор, — Нет, товарищ полковник, давайте действительно зашлем его куда подальше, а то ведь отобьет у меня любимую.
Все засмеялись. Воропаев, практически сразу после того, как получил уверенность в своем будущем и почти переставший чувствовать себя ущербным, хохотал громче всех.
— Рано, Евгений, рано, — Коган перестал улыбаться, — Нельзя тебе пока туда, в этот серпентарий. Совсем чуть-чуть подождать надо. Вот уберет Сталин Ежова из НКВД, и десантируем тебя работать по основному профилю.
— Это, по какому? — тут же спросил неугомонный Дима.
— Хороший современный спецназовец, я думаю, станет отличным осназовцем, — ответил за куратора Викентьев. Они с полковником уже успели обговорить эту тему, — Так, Женя?
— Легко, — ответил тот своим любимым словом.
— А подготовку можешь начинать уже завтра. Мы тут приглядели тебе одну кандидатуру, — директор переглянулся с Коганом.
— Кто? — улыбка буквально засияла на лице Воропаева.
— Младший лейтенант государственной безопасности Егор Иванович Синельников, член ВКП(б) с тридцать шестого года, — ответил теперь уже Логинов и, вытащив из внутреннего кармана пиджака несколько фотографий, положил их на стол перед Женей. Тот тут же начал разглядывать фото. На карточках был молодой высокий парень в форме с тремя «кубарями» в малиновых петлицах. Несмотря на несколько мешковатую одежду, видно было, что он очень силен.
— А ничего, довольно симпатичный, — Катя, подтянув одну фотографию к себе, перевела несколько раз взгляд с изображения на Евгения и обратно, — Даже чем-то похож, — затем подвинула карточку подруге. Ольга повторила ту же операцию с переносом взгляда и томно произнесла: — А, молоденький…
Громкий смех потряс комнату.
— Действительно молодой, всего двадцать три года, — с некоторым укором посмотрев на Олю, продолжил рассказывать капитан, — но уже успел отличиться. В чем, пока непонятно, в личные дела там мы заглядывать еще не научились. Но просто так, такое звание не дадут. Сейчас там работает в нашем, — капитан усмехнулся, — "Управлении стратегических исследований".
— А здесь в истории он был? — спросил Дмитрий.
— Конечно, — Логинов сделал паузу, думая, говорить или нет. Потом решился, — Личное дело почему-то не сохранилось. Нашли лишь упоминание в архивах КГБ. Майор ГБ Синельников погиб осенью сорок третьего при задержании диверсионной группы противника.
Все резко затихли.
— Тебе, Евгений, я думаю, это не грозит, — прервал тишину полковник, — Война, конечно, там будет, но совершенно не такая, как у нас.
— А какая она там будет, Павел Ефимович? — тут же спросила Катя.
— Другая, Катенька, совершенно другая, — Коган мечтательно задумался и продолжил, — Красная армия будет меньше по численности и, при этом, значительно сильнее. Вооружена будет относительно современным, для нас конечно современным, — сделал уточнение полковник, — оружием. Очень мобильная. А, главное, с супер разведкой, — куратор посмотрел на Дмитрия с Колей, — как, справитесь ребята?
— Должны, — Николай посмотрел на кивнувшего сразу друга, — параметры пробоя на Берлин уже подобранны. Еще месяц, два и выйдем на рейхсканцелярию и штабы.
— Наши месяцы? — решил уточнить куратор, зная разницу в течении времени.
— Наши, — подтвердил Горин, — очень уж там характеристики нелинейные. На ощупь в абсолютной темноте бродим.
— Значит, до большой войны гарантированно успеете, — констатировал полковник, — Вот и представьте, Катенька, война, в которой известны все планы противника.
В комнате наступила тишина. Похоже, все присутствующие попробовали вообразить себе такую фантастическую войну. Только Воропаев все никак не мог оторваться от фотографий, перетасовывая их единственной рукой, да Логинов занялся своим основным делом, наполнением бокалов. Он же первым прервал мечтания остальных.