- Он мог один пойти на кражу?
- Конечно. У него не было иного выхода.
- Понятно. Ты Шкилета знаешь?
- А кто ж не знает этого побирушку.
- Когда его видел?
- Давно уже, где-то в начале июня в баре "У дяди Вани". Я вернулся из очередного рейса, ну и пошел вечером в бар жажду утолить. Там ко мне Шкилет и подсел, стал пива клянчить. Прилип побирушка, как банный лист к заднице. Пришлось купить. А потом он такое выдал, что я едва со смеху не помер. Шкилет тогда действительно сказал что-то очень смешное, так как при воспоминаниии об этом Кокарев громко рассмеялся, покрутил головой. - Это надо же такое придумать!
- А что такое?
- Да несерьезно это. Врал, сучара.
- И все же?
- Говорил, что скоро богатым станет. Будто его пригласили сниматься в кино, обещали за это тысячу баксов. Представляешь?!
- Что за кино?
- Говорил, что парнуха какая-то.
- Кто ему предложил сниматься?
- Да ты что, веришь всей этой бредятине?! - искренне удивился Кокарев.
- Миша, не буди во мне зверя. Кто здесь кого спрашивает? Повторяю вопрос: кто ему предложил сниматься?
- Говорил, что баба какая-то. Вернее, поначалу к нему в бане якобы пристал какой-то хлюст. Увидел его и говорит: "Хочешь хорошо заработать?" Ну, Шкилет само собой - кто, мол, не хочет. После бани этот хлюст повез его будто бы к этой самой бабе. Ну вот та и предложила сниматься в кино и обещала заплатить тысячу баксов.
- Он говорил кто она такая, как зовут?
- Нет. Сказал только, что очень красивая стерва. Как эта фото... Ну ещё на обложки фотографируется?
- Фотомодель?
- Во-во, она самая. Будто она у них там главная, всем заправляет.
- Они ездили к ней домой?
- Вот чего не знаю, гражданин начальник, того не знаю, - развел руками Кокарев. - Да я и слушал-то эту ахинею вроде анекдота... Хотя постой, Шкилет что-то такое говорил. Точно. Вроде они ездили на море на какой-то корабль.
- Он говорил название корабля?
- Нет, не говорил.
Записав показания Кокарева, я отправился в прокуратуру к Медунову, но его там не застал. Поехал в управление и доложил о результатах Рокотову. Он слушал молча, не перебивая, но когда я дошел до рассказа Кокарева о Шкилета, заметно взволновался, сказал:
- Опять эта кино-дива!
- А что такое?
И шеф рассказал об убийствах подростков и всем прочем. У меня аж скулы свело от злости к этим козлам. Определенно.
- Похоже, что Шкилет тоже участвовал в том кровавом спектакле, сказал я после его рассказа.
- Скорее всего, - кивнул Рокотов. - Завтра в десять Иванов проводит совещание по этому делу. Тебе быть обязательно.
- Хорошо.
Выйдя от шефа, нос к носу столкнулся со Светланой Козициной, то бишь Ивановой.
- Привет, Света! Ты что тут делаешь?
- Здравствуй, Дима! Странный вопрос. Я здесь работаю.
- Значит, вернулась в родные пенаты?
- Вернулась.
- С чем я искренне, от всей души поздравляю шефа и все наше управление.
А она так улыбалась, что можно было натурально ослепнуть и от её красоты, и от этой вот улыбки.
- Свет, ты хоть понимаешь - какая ты обалденная женщина?
- Если и не понимаю, то догадываюсь. А что?
- Догадываться - мало, надо твердо знать, что красота - страшная сила, косит нас, мужиков, хлеще "калашникова". А потому требут весьма осторожного обращения.
- Спасибо, Дима, за совет. Я обязательно это учту в будущем. А что это у тебя такой вид?
- Какой?
- Ошарашенный. Будто за тобой кто гнался.
- Да это все шеф, - вяло ответил. - Прямо не знаю, что делать.
- А что такое?
- Уговаривает на свое место. Три дня просто проходу не дает - переходи да переходи. Представляешь?!
- Ну-ну, - рассмеялась Светлана. - Ты, Дима, иди морочь голову своими байками Сереже Колесову. А мне не надо.
- Вредная ты, капитан, женщина. Откуда столько недоверия к товарищам по службе?
- Майор, подполковник. Майор.
- Поздравляю! Как растут люди! Ты, наверное, и в кадры уходила, чтобы организовать себе звание вне очереди.
Светлана сразу посмурнела, лицо окаменело, а взгляд стал, как у раненой птицы.
- Да, за этим и уходила. Ты, Дима, как всегда прав, - холодно ответила.
А я клял себя последними словами за бестактность. Язык мой - враг мой. Определенно. Ну что я за охламон такой! Почему сначала говорю, а уж потом думаю?! Козел! Она только-только стала забывать о своей неудачной беременности, а я вот он - вылез со своим языком, напомнил. Дураков не сеют, не пашут - сами родятся. Это определенно обо мне.
- Света, а ты знаешь, что твое имя произошло от слова "светлая".
- Ну и что?
- А то, что очень правильное тебе имя дали родители. Ты с моей Светланой, как два светлых пятна в нашей жуткой и мрачной действительности, как две путеводные звезды. Если бы не вы, мы бы давно сбились с пути, растеряли жизненные ориентиры. Определенно.
- Ну ты, Дима, даешь! - рассмеялась Светлана. - Совсем, как мой Сережа.
- Куда мне до твоего генерала.
- Не скажи. Вы очень похожи. Даже фразы одинаковые говорите.
- Это какие же?
- "Ни фига, блин, заявочки", "где-то по большому счету".
- Надо же! - удивился. - А я не замечал. Если так, то я польщен. Походить на твоего генерала не только приятно, но и во всех отношениях почетно.
- Это точно, - серьезно проговорила она. - Я это ему передам.
- И скажи еще, что Дима Беркутов пойдет за ним и в огонь, и в воду, и, если Родина прикажет, пройдет медные трубы.
- Обязательно скажу. До свидания, Дима!
И, дробно стуча каблуками, она гордо понесла свою ослепительную красоту остальному миру.
Каково сказано?! Могу я иногда этакое отчебучить! Еще как могу. Да, а как там поживает мой закадычный друг Сережа Колесов. Спасибо Светлане, что напомнила о нем. Давно я его не разыгрывал. Он, поди, уже истомился по моим приколам, заскучал. Нет, это явное упущение с моей стороны.
В кабинете я застал Рому Шилова, что-то усердно пишущего. Оторвавшись от бумаги, он сказал:
- Тут вас Колесов разыскивал.
Сколько я его не уговаривал обращаться ко мне на ты, но так и не убедил.
- А что ему надо?
- Не знаю. Говорит, что потерял вас.
- Ничего, сейчас он меня найдет. Он на всю жизнь запомнит, что разыскивать меня не только нежелательно, но и во всех отношениях опасно для здоровья.
Я подошел к висевшему на стене зеркалу, скорчил рожу своему отражению и наипротивнейшим писклявым голосом проговорил: