- Какой это - "такой"? - угрюмо зыркнул на меня капитан, нахохлившись, будто сыч.
- А ты, дружок, не мечи на меня взглядом, не мечи, - проговорил я, переходя на "ты". - Этак я тоже могу. Однако, не я бегал, будто заяц, от людей.
- Я не от людей бегал, а от милиции, - пробурчал Барсуков.
Установить с ним необходимого контакта пока не удается. Он для этого слишком зажат. Как же его разговорить? Попробую перейти на отвлеченные темы.
- Спасибо тебе, Валерий Борисович! Оказывается ты нас и за людей не считаешь.
- Ну, почему же, - смутился капитан. - Просто, так говорят.
- У вас команда всего из двух человек?
- Да, - кивнул он.
- Как же вы справляетесь? Судно вроде большое.
- Приходится. Прежде было пять человек. Но когда ассигнования на науку урезали, пришлось на всем экономить. Вот и уволили троих.
- Как расшифровывается РЭБ?
- Ремонтно-эксплуатационная база.
- Давно ты здесь работаешь?
- Уже без малого пятнадцать лет.
- Вот как?! - удивился я. - Сколько же тебе лет?
- В сентябре будет тридцать девять.
- Хорошо сохранился. Я бы дал тебе не больше тридцати.
- Все не дают мне моего возраста, - самодовольно улыбнулся Беркутов.
Кажется, он "оттаял". Можно переходить к главному.
- И часто ваше судно арендуют другие организации?
- Судно не арендуют, а фрахтуют, - поправил он меня.
- Ну, да. И часто его фрахтуют?
- Часто. Это один из источников нашего дохода.
- А теперь, Валерий Борисович, самым подробным образом расскажи: что за организация фрактовала "Орел" в последний раз и чем занималась?
- Что за организация я не знаю, так как договор заключал сам начальник. Но 8 июня на судне появилась красивая блондинка в сопровождении пятерых мужчин, показала мне договор и сказала, что я вместе с судном на три дня поступаю в её полное распоряжение.
- Как она выглядела?
- Я уже говорил. Красивая такая, статная. Лет тридцати. Сильно накрашенная. И ещё это... От неё очень пахло парфюмерией.
- Духами?
- Не только, но пудрой там всякой... Одним словом, парфюмерией.
- Ты её хорошо запомнил?
- На всю жизнь.
- Это она? - Я выложил перед ним фоторобот.
Барсуков долго, внимательно его рассматривал. Затем сказал нерешительно:
- Очень похоже. Но все же это не она. У неё глаза больше и светлее, а взгляд холодный, как у медузы.
- А что, у медузы есть глаза?
- Может я неверно выразился, - смутился капитан. - Но только взгляд у неё скользкий, неприятный.
- Она представлялась?
- Да. Сказала, что её зовут Сирена Игоревна, что она является режиссером киностудии "Мосфильм" и на "Орле" будет снимать фильм.
- Фамилию свою она называла?
- Да, но я её запамятовал. Постойте, как же она... Ода... Ока... Кажется, Окаемова. Точно! Окаемова.
- Валерий Борисович, а эта Окаемова не предлагала вам познакомиться поближе? - спросил Рокотов.
- В каком смысле? - не понял Барсуков.
- Возможно предлагала встретиться вне судна?
- Ну так, напрямую, нет, - ухмыльнулся капитан.
- А как?
- На второй день она подошла ко мне и поинтересовалась: разбираюсь ли я в бытовых электроприборах?
- Я ответил, что дело, мол, не хитрое. Тогда она сказала: "Я пью только молотый кофе. Но у меня сломалась кофемолка. Может быть зайдете вечерком ко мне в гостиницу, посмотрите?" Я ответил, что сегодня вечером никак не могу, так как уже договорился с друзьями. Она бросила на меня презрительный взгляд и отошла.
- Она называла гостиницу?
- Нет. Но я так понял, что это "Золотая долина".
Владимир многозначительно посмотрел на меня, сказал:
- Похоже, Сережа, твоя версия приказала долго жить.
- Похоже, это ещё ни на что не похоже, - ответил каламбуром. Спросил Барсукова: - Как выглядели спутники Окаемовой?
- Четверо высокие и массивные, почти как я, похожие на боевиков. Пятый пониже ростом и сухощавый. Кстати, он и снимал видеокамерой.
- Был оператором?
- Ну да. У всех были длинные темные волосы, бороды и большие темные очки. Поэтому лиц их почти не было видно и я не смогу их описать.
- А отчего они такие все одинаковые. Может быть принадлежали к какой секте? Они ничего об этом не говорили?
- Нет, не говорили. Но только думаю, что это у них были парики и бороды наклеенные, чтобы не узнали.
- Они с вами знакомились?
- Нет. Они вообще с нами не разговаривали.
- А друг к другу они как-то обращались?
- Да. Крупных звали: Володя, Виктор, Борис и Михаил. А оператора почему-то все звали Крест. То ли фамилия такая чудная, то ли кличка. Но только, думаю, что имена эти вымышленные.
- Почему ты так решил?
- Они не всегда на них откликались.
- О чем они между собой говорили? - спросил Рокотов.
- Да так, - пожал плечами капитан. - Много о чем. Но ничего интересного. Я не запомнил.
- Может быть называли какие-то имена, гостиницы, рестораны? - не отставал Владимир.
- Да, было, - кивнул Барсуков. - В первый день, когда мы пристали к "Тайваню"...
- К какому ещё "Тайваню"? - недоуменно спросил Рокотов.
- Остров у нас есть здесь небольшой напротив пляжа. Кто его называет "Тайвань", а кто - "Тань и Вань".
- Понятно.
- Так вот, когда мы пристали к острову, то все на него сошли, а двое остались на судне. Я пошел в моторный отсек к Никите.
- Сидорову? - уточнил Владимир.
- Да. У нас движок что-то слегка барахлил. Я когда поднимался на палубу, то услышал разговор этих двоих. Один спросил: "А правда говорят, что шеф запал на эту профуру из "Обструкции?" "Говорят", - ответил другой. "Не понимаю я его. Она ж обыкновенная бл...". "Я слышал, будто она ему напомнила давнюю любовь".
- Ты с названием ничего не перепутал? - усомнился я.
- Нет. "Обструкция". Точно.
- Странное название. Что это может быть?
- Не знаю, - пожал плечами Барсуков.
- Мне кажется, что я слышал это название. Это или кофе, или бар где-то в районе Октябрьского рынка.
Это было уже кое-что. Нет, это было даже слишком много. Эта "Острукция" названа не случайно. С ней у этих козлов определенно что-то связано.
- Когда на судне появились Вадим Сунжиков и Наташа Субботина?
- В первый же день сразу после обеда. Я понял, что они из Клуба юных моряков.