к четырем утра он так ничего и не решил, но наконец напился и отключился прямо на полу.
желтая тропинка вывела филипса на поляну. бабочки буквально облепили его. пытаясь стряхнуть их с плеч, он просмотрел момент, когда девочки прекратили играть и побежали к нему, и увидел их уже прямо перед собой.
— вот ключ от желтой комнаты!
— вот ключ от синей комнаты!
девочек было две. торн осмотрелся.
— а где? где третья девочка?
раньше, чем торн успел закончить вопрос, он увидел в глазах обеих девочек зарождающийся ужас. ужас стремительно разрастался, еще мгновение, и все пространство вокруг заполнилось им, звенящим, липким и душащим. торн открыл рот, чтобы закричать, но звук отказался выходить наружу.
за секунду до того, как ужас полностью поглотил его беспомощную душу, торн проснулся и обнаружил себя стоящим на своих кривых ногах посреди сент–эдвертонского леса с дробовиком в одной руке и собственным членом — в другой. он был совершенно голый, слезы лились из его мутных глаз, а подбородок и шея были залеплены тягучей слюной. в полусотне метров от дерева, за которым он прятался, играли в салочки ничего не подозревающие бет и молли сильверстайн. торн упал на колени, запрокинул голову и издал невероятный по силе и протяжности вопль. его эхо понеслось по окрестностям, поднимая в воздух полчища перепуганных птиц. бет и молли с визгом бросились в противоположные стороны. торн уперся подбородком в дуло дробовика и спустил курок.
в паре километров от него джейк и брайан уистлеры укладывали в мешок подстреленных на охоте зайцев. услышав рев филипса, брайан выронил своего зайца и побелел. старый уистлер медленно повернул голову на последовавший выстрел.
— крупного зверя кто–то завалил. большая удача.