Первый, будет ли у меня хоть малейшая возможность повидаться с сестрами.
И второй, перестанет ли Зверь каждый вечер перед сном, находить меня и спрашивать:
— Табита? Ты сможешь дать показания против своего отца?
Глава 7
После целого месяца круглосуточного проживания со Зверем, я была так счастлива, как никогда в своей жизни. У меня было много свободного времени, поэтому я подтянула свои оценки до «А» по каждому предмету, даже по математике. Я убирала дом Зверя и помогала ему с работой во дворе, но это занимало только несколько часов в день и позволяло содержать все в практически стерильной чистоте.
Это было хорошо.
У меня было время играть в видеоигры. Зверь создал для меня мой собственный аккаунт на своей игровой консоли и порекомендовал, с чего начать. Я прошла игру «Век Дракона» за три дня, а потом начала ее сначала. Всякий раз, когда я переживала, что забирала у него телевизор, Зверь смеялся и говорил мне не беспокоиться об этом, пока валялся на диване со своим ноутбуком, играя в свои собственные видеоигры или просто, как он выражался, «убивал» время в интернете.
Я начала отдыхать больше, чем после того... ну, после того, как умерла моя мама, когда я была ребенком.
Она защищала меня от моего отца, а теперь у меня для этого был Зверь.
Я просыпалась отдохнувшей и посвежевшей, и... я смеялась.
Я думала, что в действительности не смеялась с тех пор, как была маленькой, но теперь я каждый день как дурочка лыбилась и хихикала словно ребенок.
Возможно, это было то, кем я и являлась. Моя мама все время смеялась, но она не была ребенком.
Возможно, было даже неплохо иметь чувство юмора.
Зверю оно определенно нравилось. Он смеялся со мной каждый раз, даже если до этого выглядел мрачным или огорченным.
Это заставляло меня захотеть искать любую причину для веселья, потому что я знала, что могла бы его подбодрить.
Но как только я расслаблялась, начинались сны.
Я просыпалась в поту два или три раза за ночь, пока все мышцы в моем теле замирали от ужаса.
Я лишь надеялась, что не кричала по ночам... или не ходила во сне. Это было бы катастрофой, если бы я закричала, и Зверь пришел бы в мою комнату.
Кэнди некоторое время была рассержена на моего отца и держала девочек как можно дальше от него.
От того, что я не могла их увидеть, у меня болело сердце, но... иногда я испытывала от этого что-то вроде облегчения. Я не должна была волноваться о том, как добраться из дома до города, о том, как сделать безупречным дом своего отца, а так же о том, как повысить балл своих работ для колледжа...
Это было облегчением.
Я ненавидела себя за подобные мысли. Я хотела быть со своими сестрами, но каждый раз, когда оказывалась с ними, то застревала между ними и их родителями, зная, что все, что я скажу или сделаю, может задеть их самолюбие или взбесить отца и Кэнди.
Даже когда я испортила ужин или выкопала не то растение в его саду, Зверь просто пожимал плечами и говорил, что не произошло ничего страшного.
Я могла напортачить, не получив пощечины, криков или ожогов.
Небольшая хижина Зверя начала все больше и больше казаться мне раем.
В одну из ночей, когда я была по самые локти погружена в мытье посуды и наблюдала, как за окном сумерки переходили в ночь, в хижину поспешно вошел Зверь. Он работал на своего приятеля и обычно уезжал два или три раза в неделю, оставляя меня одну в доме.
— Знаешь, у нас есть посудомоечная машина, — рассеянно произнес он.
Я открыла рот, чтобы напомнить ему, что была не против помыть посуду в ручную, но он уже заговорил снова.
— Ты можешь водить машину в темноте? — спросил он.
Я покачала головой.
— Извини, мои навыки становятся лучше... но мне нужно больше практиковаться.
Он вздохнул и провел рукой по своим волосам.
— Послушай, — произнес он. — Ко мне должны приехать люди, окей? Обычно они приезжают, когда ты на учебе, но они вынуждены приехать прямо сейчас, и уже слишком темно, чтобы отправить тебя на прогулку.
— Почему им нужно приехать прямо сейчас? — спросила я.
Я не знала, что, пока была на учебе, сюда приезжали какие-то люди. Это было интересно.
— Я не могу рассказать тебе, — нетерпеливо произнес он. — Я не могу рассказать тебе вообще ничего, ясно?
До этого момента он никогда не был груб со мной, и сейчас его слова ощущались хуже, чем пощечины, которыми награждал меня мой папаша.
— Не беспокойся обо мне, — сказала я. — Я просто спрячусь как маленькая мышка.