Я уходила из магазина с крючком и корзиной пряжи. Розовой и золотистой, которую нашел он и с белой и желтой пряжей для меня, чтобы попрактиковаться.
Но прежде, чем мы уехали, я схватила два мотка темно-зеленой пряжи, которая была мягкой и пушистой.
Я говорила себе, что она не была похожа на цвет глаз Зверя, и знала, что лгала себе.
Он предложил заплатить за пряжу, но я достала свои деньги. В любом случае, все эти деньги и так были его. На самом деле, мне казалось, что я делала недостаточно для того, чтобы получать зарплату; я чувствовала, что должна начать платить Зверю аренду за свое проживание в его доме.
По дороге назад мы вели осторожный разговор. Он задал мне несколько вопросов о вязании крючком, которым я собиралась заниматься; я же рассказала ему о своих классах.
Я не спрашивала Зверя о его работе.
Он упомянул о доме и о том, что помогал одному из своих старых друзей выйти из затруднительного положения. Где именно он пропадал, я не спрашивала. Я лишь предположила, что это было как-то связано с наркотиками.
Пока я сидела в машине и спокойно разговаривала со Зверем, то смогла почувствовать, как расслабились мои мышцы, я и не знала, что они так напряжены. Я так сильно скучала по всему этому.
Я скучала по Зверю.
Я наблюдала за его руками, лежащими на руле, большими, сильными, покрытыми шрамами, и поняла, что хотела бы протянуть свою руку и положить на его руку, ногу, плечо. Я хотела прикоснуться к нему.
Эта мысль заставила меня задрожать.
Я еще не знала, могла ли доверять ему, но я жаждала его так, как никого и никогда прежде.
Это было совершенно мне не свойственно. Я чувствовала, что его прикосновение сделает меня счастливой, сделает счастливыми нас обоих. Я думал о том, чтобы наклониться и сократить дистанцию между нами — нас разделяло расстояние меньше фута.
— Ты в порядке? Что-то ты притихла, — сказал Зверь, в то время как я набиралась храбрости.
— Я в порядке, — пробормотала я.
Я повернулась и снова посмотрела в окно на расплывчатые темные фигуры, которые проплывали мимо нас.
— Я скучал по тебе, Табита, — спокойно произнес мужчина. — Спасибо, что снова со мной разговариваешь.
Я почувствовала, как у меня защемило сердце, и вспомнила выражение его лица, когда сказала, что он мог причинить мне боль. Я снова причиняла боль ему? Он действительно скучал по мне?
— Мне жаль, — прошептала я.
— Не стоит, — возразил Зверь. Он протяжно вздохнул и закусил губу. — Это мне жаль. Мне жаль, что я не поговорил с тобой до того, как стало слишком поздно. Мне жаль, что я до сих пор не могу рассказать тебе все, что хочу. Это не справедливо по отношению к тебе, полный отстой, и я сожалею.
— Почему ты не можешь? — спросила я.
— Если я скажу тебе, почему не могу тебе все рассказать, то получится, что я рассказал тебе именно то, что не могу рассказать. Бл*ть. Это звучит так глупо, когда я это произношу.
Он снова замолчал.
— Если я буду продолжать делать это в течение еще нескольких месяцев, то смогу завязать. Я смогу избавиться от своих обещаний, смогу двигаться дальше по жизни и, бл*ть, отделаться от мета, торчков и всех этих придурков навсегда. Теперь это не продлится долго.
— Точно, — сказала я, когда поняла, что он не собирался продолжать разговор.
— Если я не покончу с этим дерьмом... Это будет преследовать меня до конца жизни. Вероятно, я даже не смогу остаться здесь, ты понимаешь? Мне придется бежать от этого. Вся моя жизнь развалится, если я не останусь и не покончу с этим.
Я ничего не ответила.
— Но... я не хочу потерять тебя, ладно? Я думаю, ты удивительная, и когда все это закончится, я хочу пригласить тебя на свидание.
Румянец окрасил мои щеки, и я повернулась, чтобы посмотреть на Зверя.
— Ты серьезно? — спросила я.
— Бл*ть, да, — ответил он.
— Ох, — выдохнула я.
— Ты мне нравишься, — признался мужчина.
— Почему? — спросила я.
Как только вопрос сорвался с губ, я тут же захотела забрать его обратно. Это был глупый вопрос, из-за которого могло показаться, что я нарывалась на комплимент. Хотя, на самом деле я добивалась не этого. Я просто хотела узнать, почему такой человек как Зверь, — сильный, привлекательный, веселый и из приличной семьи, — хотел быть со мной.
— Ты не обязан отвечать на этот вопрос, — пробормотала я.
— Ты любишь своих сестер, — сказал он. — Ты делаешь их приоритетом и тратишь на них время, даже если тебе приходится отменить встречу со своим преподавателем. Они всегда на первом месте. Ты вежлива с каждым, кого бы мы не встретили. Ты действительно хороша во всем, что я пытался делать, понимаешь? Ты заставляешь мой дом выглядеть красивым, пока готовишь эти удивительные блюда, и все это время получаешь одни пятерки. Ты делаешь так, что все это дерьмо выглядит таким легким, но я знаю, что не смогу сделать что-то подобное.