Конечно же, я знала, что в кладовке была спрятана банка розовой глазури с обсыпкой, прямо на уровне глаз Карлы. По крайней мере, она была там, если наш папаша не перепрятал ее.
У девочек заняло около минуты, чтобы найти ее и прибежать ко мне, повизгивая от восторга, требуя начать печь торт «сейчас—сейчас—сейчас».
Это была единственная в мире вещь, которой я хотела заниматься.
Когда я вернулась домой к Зверю, дороги были темными, но его хижина и двор были освещены словно в полдень.
Я вышла из машины и захлопнула дверь позади себя, заставив «Тойоту» слегка покачнуться.
Зверь стоял в дверном проеме, как и в первую ночь, когда я оказалась здесь, — темный силуэт на фоне яркого дома.
— Где ты, черт возьми, была? — спросил он.
— Я ездила повидаться с девочками, — ответила я.
— Уже почти полночь, — упрекнул он. Мужчина сделал несколько шагов вниз по направлению ко мне, что позволило мне увидеть его лицо. Зверь выглядел таким злым, что я испугалась, но кроме злости было что-то еще. Что-то, что я не могла определить, но знала, что видела подобное выражение лица у кого-то другого.
— Кэнди и отца не было допоздна, — сказал я. — Я уложила девочек в постель и некоторое время смотрела телевизор.
— И ты не проверяла телефон? — спросил мужчина. — Серьезно, Табита?
— Я забыла, — сказала я.
— Почему ты так неосторожна? Я был чертовски встревожен, ведь ты просто исчезла. С тобой могло случиться все что угодно, — сказал он.
Вот, что это было. Вот что я прочитала на его лице. Это было так давно, когда кто-то беспокоился обо мне, что я даже не узнала это чувство.
Я понятия не имела, что с этим делать.
— Да, — сказала я. — Разумеется. Ты беспокоился обо мне. Так же, как ты волновался о девушке, которую ударил мой отец.
— Черт возьми, Табита, — сказал он, запустив руку в свои волосы и закрыв на мгновение глаза. Зверь глубоко вдохнул. Казалось, мужчина набирался терпения, и этим разозлил меня еще больше. Было поздно, я устала и хотела, чтобы на меня не кричали, а просто позволили лечь спать.
— Мне жаль, — произнесла я. — В следующий раз я спрошу разрешение, прежде чем взять машину.
— Не в этом дело, — сказал Зверь и прерывисто вздохнул. — Я не твой надзиратель или кто-то в этом духе. Ты можешь пользоваться машиной. Мне не нужно точно знать, где ты находишься. Просто постарайся больше так не исчезать, ладно?
— Ладно, — решительно произнесла я.
Я знала, что мне, наверное, следовало его успокоить, извиниться, поплакать, сказать ему, что все произошло по моей вине, и, возможно, предложить минет для пущей уверенности.
У меня просто не было сил.
Он сделал еще один глубокий вдох.
— Уже поздно. Я знаю. Давай поговорим об этом завтра. Я рад, что ты в безопасности.
Я кивнула, и он отошел в сторону, чтобы я смогла зайти в дом.
— Табита? — позвал мужчина, когда последовал за мной в гостиную и начал выключать свет.
— Да?
— Ты сможешь... Ты сможешь дать показания против своего отца?
— Нет, Зверь.
Глава 11
Мой мозг проснулся на час раньше меня.
Месяцы непонимания ситуации сложились в единую картину.
Даже не сменив пижаму на обычную одежду, я оказалась в коридоре и начала стучать в дверь комнаты Зверя.
— Что? Табита? Ты в порядке? — неуверенно отозвался он. Ему потребовалось несколько секунд, прежде чем он открыл свою дверь, одетый в пару свободных пижамных штанов с бейсбольной битой в руке.
— Ты, бл*ть, был серьезен, — сказала я, тыча пальцем ему в грудь.
У него определенно была великолепная грудь, но сейчас было неподходящее время думать об этом. Я еще разок взглянула, как утренний свет поблескивал на грудных мышцах Зверя, а потом вернулась к тому, что было более важно.
— Ты имел в виду именно это, не так ли? — потребовала я ответ.
— Имел в виду, что? Табита, сейчас шесть гребаных часов утра, — произнес он.
— Я думала, что ты на*бываешь меня. Целых шесть месяцев я думала, что ты водишь меня за нос. Я думала, что ты хотел услышать от меня «да», чтобы ты мог рассказать ему об этом, и я угодила бы в какую-нибудь гребаную ловушку. Я думала, ты собирался позвонить ему, как только я скажу «да». Потому что я хотела сказать «да»!
— Что?
— Ты действительно хотел знать, могла бы я дать показания против своего отца, не так ли? — спросила я. — Ты работаешь на полицию?
— Да, — сказал он, поморщился и покосился на меня, явно все еще желая вернуться в постель.
— Ты?
— Ага, — подтвердил мужчина. — Я не мог рассказать тебе раньше. Извини. Они спросят об этом на суде, и это будет дача ложных показаний, если я солгу. Если я буду говорить одно, а ты будешь говорить другое, то это все запутает и разрушит дело. Да. Я работаю на полицию.