− Она не может быть в порядке, но я думаю, что с ней все будет хорошо со временем, а пока она нуждается в отдыхе и покое.
Ленкара накрыла кувшин крышкой, опустив ее с помощью крючка, только затем обернулась и взглянула на крупного мужчину, стоявшего как робкий мальчишка у двери. Она никогда не видела таких больших людей, высоких, с плечами широкими, словно у медведя, а не человека. И его руки смуглые, все в тонких светлых шрамах, казались ей источником невероятной силы, которая теперь почему-то робела.
− Не думайте про Иду, − произнесла она, наконец. – Я позабочусь о ней.
Сев в кресло, она жестом пригласила эштарца занять место напротив.
Эеншард сел, машинально забросив правый сапог на колено левой ноги. Подобная посадка была неприличной здесь в Авелоне, но Ленкара решила не придираться, прекрасно понимая, что никто не собирался ее оскорблять таким поведением. Принимая такие манеры, она просто смотрела на него, а он – на нее, молча, без слов, намеков и жестов.
Завывания ветра, треск дров под языками пламени и взгляд пронзительный, как шепот.
Внезапное шипение заставило их опомниться. Ленкара, вскочив, метнулась к камину, подхватила кувшин специальной рогаткой, зацепив обе ручки и тут поняла, что поверх ее рук легли другие, огромные сильные руки. Эеншард, став за ее спиной, легко перехватил деревянную ручку рогатины и поставил кувшин на стол.
Закипевший напиток розоватой пеной сочился по стенкам кувшина.
− Спасибо, − прошептала Ленкара, невольно смущаясь, с трудом понимая, почему вдруг по ее коже от самых пальцев побежала дрожь.
Она даже успела покраснеть, а мужчина, несмотря на все ее опасения, просто отступил. Потому, выдыхая, Ленкара ставила две большие чашки, а он без лишних просьб, обернув кувшин полой своей накидки, наливал содержимое в обе кружки и только затем посмотрел ей в глаза.
− Что это? – спросил Эеншард, пытаясь понять, что именно напоминал ему пряный аромат густого напитка.
− А вы никогда раньше не пили кронт? – удивилась Ленкара.
− Нет.
− Тогда попробуйте, а потом я отвечу.
Она улыбалась, сжимая свою кружку двумя руками, а он только посмотрел на нее, затем, ухватив свою кружку, сделал глоток.
Напиток был обжигающе горячим и чуть сладковатым, но его тепло, не имеющее ничего общего с алкогольным дурманом, бодрящей волной расплывалось по телу.
− Это сок дерева крон. Если его нагреть, он становится очень вкусным и помогает не замерзать, − сообщила Ленкара, открыто улыбаясь.
− Так вот как вы тут выживаете, − усмехнулся эштарский принц так, словно только что узнал величайший секрет в истории мира.
Она опустила глаза, по-прежнему загадочно улыбаясь, а потом вновь взглянула на его руки, замечая огрубевшую и потрескавшуюся кожу.
− Можно? − спросила она, ставя кружку и несмело прикасаясь к его руке.
Он не ответил, а просто позволил ей двумя руками взять свою левую руку. Ее пальцы ласково и бережно скользнули по мозолям на его ладонях − грубым и старым. Его руки привыкли к оружию, а не к прикосновению женских пальцев, и она это понимала, но все равно прикасалась к ранам, возникшим из-за холодного ветра ее страны, а он удивлялся тому, какими тонкими и маленькими казались ее пальцы рядом с его лапищей.
− Неужели у вас нет перчаток? – спрашивала она взволнованно.
− Есть, но в них неудобно, − отвечал Эеншард, пожимая плечами.
− Вы просто не привыкли.
Она отпустила его руки и отступила в сторону, чтобы взять с маленького столика небольшой флакон.
− Позвольте мне помочь вам.
Эеншард смотрел на нее растерянно, откровенно не понимая, чего хочет эта женщина.
− Это пустяки, − буркнул он, показывая руки. – Само пройдет.
Он даже вспомнить не мог, чтобы о нем кто-то так же беспокоился, как сейчас эта северянка.
− Не упрямьтесь, пожалуйста, – шептала Ленкара, заставляя его сдаться, а затем брала его за руку, садила в кресло и, расположившись напротив, вновь взяла его руку. Эеншард смотрел то на нее, то на бледные руки, бережно наносящие мазь на обветренную кожу. Из чего бы ни было это белесоватое снадобье, но от него по руке шла приятная легкая прохлада и болезненные ощущения отступали.
− Теперь другую, − попросила она, мягко улыбаясь.
Эеншард, не споря, перехватил кружку и протянул ей правую ладонь, куда более грубую с рваным шрамом на запястье.
− Боевая рана? – спросила Ленкара, нащупав его пальцем.
− Волк укусил, − буркнул Эеншард.
Уловив перемену в его голосе, Ленкара посмотрела ему в глаза и умолкла, позволяя тишине заполнить комнату, пока она мазала обветренную кожу мазью, не зная, что спросить.