Сегодня же дядя, в который раз избив Кобко за смехотворную провинность, не удовлетворился результатом наказания, и, привязав племянника к столбу в сарае, отправился передохнуть и выпить хмельной браги, чтоб с новыми силами взяться за вожжи. Кобко сполна использовал данное ему время - сумев распутать узел верёвки, он потихоньку выскользнул из сарая, но уже во дворе столкнулся с вышедшим из дому Сужаром.
Крики и ругань дяди преследовали Кобко по всей деревне, затихнув лишь тогда, когда парнишка укрылся в лесу, и Кобко, отдышавшись, осознал, что дороги обратно в деревню у него нет - за ослушание Сужар забьёт его до смерти.
Свежий, пахнущий подступающей грозою ветер, прошелестел в кронах деревьев, взъерошил волосы лежащему на земле мальчишке, и Кобко тут же затрясся от болезненного озноба. В стремительно темнеющем лесу стало сыро и страшно, а запах крови должен был непременно привлечь на прогалину голодных хищников, но парнишка, ещё раз представив себе перекошенное от злобы лицо дяди, лишь закусил нижнюю губу - голодный зверь убьёт быстро и не станет мучить свою добычу, в отличие от перепившего браги Сужара...
Едва Кобко подумал об этом, как к беспокойному шелесту трепещущей в кронах листвы добавился иной звук, и парнишка, приподняв голову на этот чужеродной шорох, встретился взглядом со стоящим перед ним волком. Крупный, с мощной грудною клеткой и роскошной белой шубою зверь, смотрел на Кобко, чуть склонив на бок лобастую голову, и казался скорее слегка удивлённым, чем кровожадным. По-человечески умный и чуть насмешливый взгляд зверя в купе с необычной мастью, живо напомнили Кобко сказку старой Мажены, и он ошеломленно выдохнул:
- Княжич?!!
Волк лениво, широко зевнул, показав Кобко длинные, острые клыки, и вновь посмотрел на парнишку. Теперь во взгляде зверя были хорошо заметны шаловливые огоньки - испуг Кобко его, похоже, позабавил. Тихо рыкнув, волк обошёл мальчишку сбоку и направился к краю прогалины. Остановившись под деревом, волкодлак вновь тихо рыкнул и совсем по-человечески мотнул головою, в направлении петляющей между деревьев, еда заметной тропы.
Кобко же, поняв, что ему указывают путь в родные Паленцы, тяжело вздохнул.
- Нет мне теперь туда ходу, княжич. Дядька меня за побег на смерть забьёт. Я лучше здесь останусь...
Волкодлак, услышав слова паренька, вновь подошёл к нему и, ткнувшись носом в окровавленные лохмотья рубахи Кобко, зло заворчал, обнажив белоснежные клыки. Мальчишка же, поняв по этим знакам, что пришёл его последний час, не стал молить зверя о пощаде, а низко склонив голову, прошептал:
- Твой лес, твоё право, княжич. Если виноват - убей. Только сразу...
Замерев на земле, Кобко, глотая нежданные слёзы, ждал, когда волчьи клыки вопьются ему в шею, разрывая жилы, но укуса так и не последовало.
Волкодлак ткнулся носом в мокрую от влаги щеку парня, а потом положил тяжёлую лапу на плечо парнишки - будто успокаивал...
Кобко хватились в Паленцах лишь на следующее утро. Вся деревня три дня разыскивала мальчишку по окрестным лесам, но он точно в воду канул. Но единственная добыча сельских следопытов состояла из нескольких, зацепившихся за колючки, клочков рубахи паренька, а вот, ни его одёжи, ни тела, ни даже костей в чаще не сыскалось. О таинственной пропаже судили и так, и эдак десять дней кряду, а потом в Паленцы пожаловал сам княжич со свитой.
По приказу Вириса, Сужара набравшегося с самого утра, выволокли из хаты, и, вменив ему в вину то, что он возводил поклёп на Важена Хмурого, отхлестали кнутом прямо посреди деревенской площади. Вирис сам считал полагающиеся Сужару удары, то и дело, оглаживая устроившегося у его ног годовалого волка с шерстью необычного рыжеватого оттенка. Зверь настороженно косился на собравшихся сельчан, и порою вздрагивал от резких ударов опускающегося на спину Сужара кнута, но как только по телу волка проходила дрожь, рука княжича тут же успокаивающе гладила его по голове.
Когда спина Сужара превратилась в кровавое месиво из разорванных ударами мышц, Вирис посчитал наказание достаточным. Легко вскочив на коня, он направился прочь из деревни - свита немедля последовала за своим господином, а волк, ещё раз взглянув на собравшихся вокруг места казни сельчан, помчался за удаляющейся кавалькадой. Лошади свиты испуганно захрапели, несколько коней, несмотря на понукания всадников, шарахнулись в сторону, но Рыжий, не обращая внимания на вызванный им же переполох, подбежал к коню Вириса. Жеребец, обнаружив подле себя такого соседа, даже ухом не повел, и волк стал сопровождать хозяина, держась около правого стремени.