========== Глава первая ==========
Раньше я была убеждена в том, что настоящая дружба не претерпевает каких-либо недомолвок. То есть у меня с Юлей, Костей и Мишкой был негласный договор о том, что лгать друг другу нельзя.
Как-то с самых ранних лет так повелось в моей семье — друзей не предавать. Мой отец был до жути властным человеком, к тому же военным, потому воспитывал что меня, что моего старшего брата в полнейшей строгости и сроду приучал к благородству и твердости характера. Признаться, на меня это не слишком влияло. В большей степени внимание папы было сосредоточено на сыне. Однако, когда Саша не пошел по стопам отца, благополучно забив на военное будущее, тот и от него отдалился, переложив заботу о нас на материнские плечи.
Собственно, после этого мы с братом откровенно выдохнули. Но кое-что папа все же вложил в наши умы. По крайней мере я о своих друзьях заботилась всегда. То есть если Мишка «наквасится» где на хате, обязательно приеду и заберу.
Ну и пусть на плечах до метро тащу, пусть кровью меня перемажет, получив от своих недалеких дружков по морде. Главное, что живой, а остальное — пф, сущий пустяк.
Так я думала в первый год своего пребывания в Минске, куда приехала, скажем так, в поисках себя. У нас, в маленьком провинциальном городке, все так делали — уезжали в столицу на учебу/заработки/простые скитания. Да что угодно, лишь бы не прозябать в бесперспективном городишке. Хотя я все равно скучала по той тишине, что стояла в моем родном городе по ночам. Сравнивая со столицей, в провинции был рай.
Второй год жизни в Минске принес в мой дуэт с Михой Юлю и Костю. Эти двое встречались. Потом вдруг расходились и вновь встречались.
Черт, прям любовь до гроба. Но мне они нравились. Юлька, черноглазая и худенькая, потрясающе смотрелась с блондином Костей. Миша был симпатичным брюнетом с зеленоватым оттенком глаз, но меня такой типаж не привлекал — длинный и худющий. А как напьется, так и вовсе валяется посреди тротуара, словно жердь.
И вот в этот злосчастный осенний и очень холодный вечер «жердь-Миха», не особо заботясь о моем состоянии — а я сидела на «больничном» третьи сутки, простыв до жути, — снова напился и пьяный позвонил мне. Промямлил в трубку адрес и отключился, причем, подозревала, что в прямом смысле этого слова.
Первое, что я сделала, так это набрала номер Юли, спросила, может ли Костя сгонять за этим придурком, но, получив отрицательный ответ, бросила трубку. В принципе, я не злилась, Костик был отличным парнем, но если он занят, значит реально занят.
В общем, собравшись, я выбралась из теплой квартиры в одном районе города, чтобы добраться до другого, а затем, забрав Мишку, отвезти его в третий район. Ну, а после — вернуться домой.
На улице моросил дождь и меня тут же начало лихорадить. Мысленно убивая друга-алкоголика, дошла до «подземки» и успела аккурат в последний момент заскочить в вагон. Уже потом спросила у пассажира с пассивным выражением лица, туда ли села. К счастью, туда.
Переться из Кунцевщины в Уручье означало потратить уйму времени. Однако метро, пока было открыто, спасало. Но часы уже показывали половину одиннадцатого, что, несомненно, удручало. Я могу успеть отвезти Мишу в Малиновку, но самой, вероятно, придется возвращаться на такси. А это хреново. Деньги под счет. Несмотря на то, что работа в гипермаркете оплачивается достойно, мне все равно почти ее половину приходится отдавать за аренду квартиры. Так что паршиво.
Убеждая себя, что это последний раз, когда я спасаю Мишку, покинула метро и вновь вышла под промозглый ветер. Сориентировавшись в домах, я направилась в сторону нужного мне здания и вбежала в распахнутый подъезд. Домофон, видать, не работает.
Провонявший мочой лифт я проигнорировала, поплелась медленно и устало на седьмой этаж. Остановилась перед нужной квартирой и нажала на маленькую черную кнопку звонка. Дом был не из новых построек, потому вид расписанных нецензурщиной стен крайне удручал.
Как оказалось спустя пару минут — дверь не заперта вовсе. Толкнула случайно, и она широко распахнулась. Сизая дымка насквозь прокуренного помещения тут же окутала волосы. Я помахала перед носом рукой и громко закашлялась. Звуки тихого ленивого треньканья на гитаре привлекли мое внимание, и я, пройдя прихожую, повернула направо. Вошла в комнату. Просторная гостиная освещалась единственной лампочкой, которая почему-то раскачивалась, вися на парочке проводов. Спинкой к самому подоконнику был придвинут диван, потертый, но большой.
Стояла такая странная тишина — кроме перебора струн, не издавалось даже шороха, — что мне стало не по себе. На полу рядом с диваном спал Мишка, уткнувшись носом в колено незнакомого и тоже спящего парня. Чуть правее лежала девушка с волосами цвета вороного крыла. Судя по одежде, она была готом. Или панком. Или готом-панком. Не суть.
Главное, что и на диване ютились трое ребят. Все спали, кроме одного, того самого, который тихо бренчал на красивом черном инструменте. Взъерошенный, темноволосый и кареглазый. Немного красноватый кончик носа и лихорадочный блеск его глаз свидетельствовали о наркотическом угаре. Парень дымил сигаретой, зажатой в зубах, и, прищурившись, смотрел на меня. От дыма стало подташнивать, да и пульсация в висках намекнула на отнюдь не радужное продолжение, если я задержусь тут хотя бы на пару минут дольше.
Черная футболка «укурка», кричаще-порванная и с яркой красной надписью на груди, открывала взору крепкие плечи, а на предплечьях его я заметила татуировки. Пока стояла и таращилась на незнакомца, тот отложил гитару, перехватил длинными пальцами сигарету и запустил пятерню в каштановую шевелюру. Легкая щетина на его щеках прибавляла парню возраста, хотя выглядел он примерно на двадцать семь лет. Быть может, чуть больше. Зная, что Мишке недавно исполнился двадцать один, меня, несомненно, удивила такая компания. Похоже, мой друг был здесь самым мелким.
— Что-то забыла? — поинтересовался незнакомец и встал, моргая все так же томно.
Он оказался высоким и подтянутым. Не атлет, а от природы с такой конституцией тела. Проще простого, на самом деле, отличить перекаченного мужика от натурального стройного.
— Нет, я… — опять закашлялась и на этот раз прямо пополам согнулась. Но все же собралась с силами и просипела, ткнув пальцем в сторону Миши: — Я этого идиота заберу и уйду.
— Давай… — неопределенно махнул рукой темноволосый и, перешагнув через ребят, прошел мимо меня.
Еще и плечом не преминул задеть.
Злиться было некогда. Ринулась к Михе, потрясла хорошенько и едва привела его в чувства. Тот поднялся лишь с четвертой попытки и уставился на меня немного ошеломленно.
— Машка? Ты тут откуда?
— Вот дебил… — прошипела я и добавила громче: — Пойдем отсюда.
— Да-да-да, идем-идем, — забормотал Миша, лихорадочно рыская руками по карманам. — Вот же… ну где… эй, Маш, погоди. Мне нужно с Филом немного перетереть. Постой за дверью.
Что там был за Фил, и о чем с ним надо было перетереть, меня не особо взволновало. С облегчением выскочила в прихожую, где за счет распахнутого на кухне окна стало значительно прохладнее и свежее, и покинула квартиру, лишь мельком взглянув на того загадочного «музыканта», что как раз сидел на подоконнике. Входная дверь не захлопнулась, потому я отчетливо расслышала голос Миши, остановившегося в прихожей. Глядя на друга сквозь щель, я ничуть не выдавала себя, поскольку на лестничной площадке было темно. В поле зрения нарисовался и тот парень в черной одежде, очевидно являющийся Филом, и встал у стены, сунув руки в карманы джинсов. Мишка лепетал ему о какой-то дозе, умоляя вернуть ее, обещал отдать деньги, а Фил лишь буравил его пристальным взглядом и молчал.
— Слушай, ну правда, — чуть ли не заламывал руки Миха. — Отдай, Вадим. Вот серьезно, брат, сдохну.
И этот стремный Фил Вадим вдруг резко повернулся в мою сторону, на что я отреагировала крайне эмоционально — шарахнулась назад и налетела спиной на перила, которые тут же загрохотали в ответ на мои действия.