Коршунович ненадолго прервался,
- Кто с европейцами работал? И с Балтией?
- Да Шабанеев и работал, - подсказал Лутченко. - А также с туранцами, Халифатом и Японокитаем.
- Надо же, - удивился Коршунович. - И когда успевал все?
- Ваня у нас реактивный, - объяснил Баграт. - Дашь ему пинка, он мигом все, что полагается, исполнит и по инерции - еще чего-нибудь в придачу.
- Вот и пинай его. Заодно узнаешь, Балтия решилась-таки рассекретить свою программу или нет.
- Вряд ли, Вениамин Палыч. Прибалты - известные конспираторы. И сами не расколют, и другим не дадут.
- Посмотрим. Мозги у них, надеюсь, все же в наличии. К тому же они уже дали сибирякам один ценный совет.
- Какой? - спросил Баграт, но оживились все присутствующие.
- Сканировать зону операции не только средствами биолокации, но и радиолокации тоже.
- Ух ты! - восхитился Сурнин. - Так это же практически снимает вопрос волчьего камуфляжа!
- Кто знает... Если камуфляж их построен на работе со светом, радиоволны он отражать тоже не будет. Радиоволна - тот же свет, только другой длины.
Коршунович помолчал, потом поднял на Лутченко тяжкий руководящий взгляд:
- И вот еще что, Виталий: устрой-ка мне прямую линию с Шольцем. Прямо сейчас. Он, надеюсь, еще не полковник?
- Вроде нет, Вениамин Палыч. Шольц всегда с начальством на ножах был. Только за профессионализм его и держат. Прям, как вас...
- Но-но, - одернул шеф Виталия Лутченко. - Нечего мне на начальство бочку катить, каким бы оно ни было. Субординация, и все такое.
- Есть не катить, шеф! - бодро отозвался Лутченко и взялся за мобильник.
Связисты ответили почти сразу.
- Гордеев? Закрытый канал с вэ-эр Европы, с майором Шольцем! Коршунович заказывает. В малый зал... Ага.
- По коням, хлопцы, - скомандовал Коршунович, вставая. - Если все получится, завтра снова будем в Сибири.
Кресло его тоненько и жалобно пискнуло.
- Черт! - сказал Коршунович с досадой. - Велите Валентине, чтоб всю мебель покормила! А то я вечно забываю...
Когда Рихард Вапшис вошел в номер, Юрий Цицаркин валялся на кровати и тупо глядел на телеэкран. Разумеется, он и не подумал снимать кроссовки и сейчас являл любому гостю две рифленые замысловатым узором подошвы. На возвращение напарника он отреагировал еле заметным поворотом головы и вялым: "Ну, что?"
Рихард опустился в кресло и состроил неопределенную гримасу.
- А шут его разберет! Выложил все, что знал. Меня выслушали и велели убираться.
- Погонят нас, вот увидишь. Десять дней мурыжат, а сдвигов никаких, мрачно предположил Цицаркин.
- Было б за что, - вздохнул Рихард.
- Эти изобретут. Мы ж, считай, в плен сдались. Потенциальному сопернику.
- По приказу сверху, между прочим!
- Ну и что? Думаешь, наших кабинетных крысят это остановит?
Рихард вздохнул:
- Думаю, нет.
- Вот в том-то и дело.
Некоторое время слышно было только бормотание телевизора. Шел репортаж из Сибири, как раз о разгроме волчьей базы.
- А Сибирь празднует, - фыркнул Цицаркин, - словно и вправду волков извели.
- Ну, это для отвода глаз, - убежденно сказал Рихард. - Ты ж видел, сколько народу там толклось. Вряд ли всех из тайги вывели.
- Видел. Черт, спина чешется, сил нет.
После событий в сибирской тайге оба агента Балтии отделались лишь легкими ожогами, которые им поспешили заживить. На совесть. А после искусственной регенерации новая кожа всегда нестерпимо чешется.
- А ты об косячок, - посоветовал Рихард с легкой ухмылкой. - Как корова.
- Вставать лениво... - пробормотал Цицаркин. - Слушай, Рихард, а чем ты займешься, если выпихнут на пенсию?
Тот пожал узкими, как у всех догов, плечами:
- Не знаю. Думаешь, выпихнут?
- Ну, если по совести разобраться, операцию мы не провалили... Да и сколько материалу привезли. Не за что нас шпынять, просто не за что. Если честно, будет светить досрочная пенсия - уйду. Открою биомастерскую в Хельсинки. Или хотя бы в Риге... Экипажи лечить стану... Ну их, эти разборки на высшем уровне.
- А меня тренер все зовет... - грустно сообщил Рихард. - Говорит, что во мне пропадает выдающийся баскетболист.
- Так уж и выдающийся! - усомнился Цицаркин.
- Это ж не я говорю, - вздохнул Рихард. - Это тренер. А я скромен и застенчив.
И после короткой паузы оба балтийца хором, чуть нараспев, протянули:
- Как береза!
И довольно заржали.
Смех их прервался громким стуком в дверь.
- Sisaeaen! - сказал Цицаркин официальным тоном.
Вошли сразу двое. Посол и шеф местной резидентуры.
Рихард и Цицаркин мгновенно вскочили.
- Господа! - объявил посол по-балтийски. - Родина снова нуждается в ваших услугах.
И сделал приглашающий жест второму гостю, как бы передавая слово.
- Вы остаетесь в деле, - прокашлявшись, сообщил резидент. - Через час совещание и инструктаж. Постарайтесь быть максимально готовыми.
Цицаркин и Рихард переглянулись. Вот этого никто из них не ожидал.
- Арест с вас снимается. Совещание в зеленом холле. Поздравляю. - Резидент сухо закруглился и выжидательно уставился на посла.
- Не будем мешать, - всплеснул руками посол, поклонился и неторопливо вышел. Резидент вышел следом и плотно затворил за собой дверь.
Ни Рихард, ни Цицаркин не проронили ни слова в присутствии начальства. Лишь оставшись наедине, Цицаркин нарушил молчание:
- Думаешь, они ждали, что мы рассыплемся в благодарностях?
- Да ну их. - Рихард состроил закрытой двери циничную рожу. - Кто первый в душ? Ты?
- Могу и я, - согласился Цицаркин, стягивая футболку. - Ты ж у нас поплескаться любитель...
Естественно, они были готовы заметно раньше, чем через час.
Майор Шольц последние дни редко покидал рабочий кабинет. Количество отчетов, которые ему пришлось написать, уступало только количеству отчетов, которые ему довелось прочесть. Наиболее пространные отчеты писал Генрих. Собственно, по приказу Шольца он их и писал. С утра Генрих обыкновенно приходил в кабинет Шольца, с протяжным вздохом валился в кресло и протягивал шефу диск со свежим опусом. Шольц загружал текст и принимался читать, то и дело донимая Генриха вопросами и редактируя отчет.