Я отпрянул от Многоликой, как от прокаженной. Немыслимо! Я бы хотел сказать, что это очередная злая шутка. Хотел, но не мог. Именно эти глаза я видел сегодня ночью. Напротив меня была Марилли. Вот что мне казалось таким отдаленно знакомым. Как я мог о таком позабыть? Проклятая вечность, она отняла у меня всё!
– Теперь ты понимаешь? – из голоса Оракула пропала насмешка, она была абсолютно серьезна.
Я молчал. Игры кончились. Многоликая села на кровати и расправила одежду.
– Сегодня, Совет Верат решит её судьбу. Если лидеры семей вынесут смертный приговор, то уже к рассвету король и многие из тех, кого ты знаешь, умрут.
– Что? Почему ты говоришь это мне, а не…
– Потому, что только ты можешь это изменить! – перебила меня провидица. – Если Марилли будет что-то угрожать, они придут за ней и не пощадят никого.
– Кто придёт?
– Сейчас это неважно. Эта девушка изменит наши жизни. Она изменит твою жизнь.
Глава III Совет Верат
Гаррет Маккивер
Выспаться так и не удалось. Меня буквально выдернуло из забытья, а последние слова Многоликой звенели в голове. Сердце бешено колотилось. Бросив взгляд на часы, я понял, что почти проспал. Шесть вечера. Спину нещадно жгло. Царапины от ногтей проклятой бестии алели на моей спине. Они служили своеобразным напоминанием о том, что встреча с Оракулом мне вовсе не приснилась.
Размышляя над всем, что она мне сказала, я быстро принял душ и переоделся. На ходу натянул рубашку и бегом миновал лестницы.
В резиденции было тихо. Я почувствовал Катерину. Принцесса находилась у себя в комнате, но зайти к ней перед уходом я не мог. Возле парадного входа меня уже ждали.
Лайнел и Рагнар о чем-то переговаривались, а подошедший дворецкий оповестил, что машина подана.
Успел. Перемахнув через оставшиеся ступеньки, я предстал перед королем и его советником.
– Ваше Величество. Господин Рагнар. Прошу меня простить, что заставил ждать.
– Всё в порядке, Гаррет. Можем ехать.
Лайнел похлопал меня по плечу, а советник всем видом выражал крайнее недовольство и беспокойство. Как и всегда.
Рагнар происходил из древнего и некогда могущественного ковена заклинателей Рофтонов. Но репутация его семьи не всегда была идеальной.
До сих пор за спиной родни Рагнара шептались и подозревали их во всех смертных грехах. Но это не помешало Лайнелу назначить его своим главным помощником. Многие осуждали короля, а я всегда считал Рофтона умным и волевым человеком. В конце концов, он не в ответе за грехи своей семьи.
Во времена Папской Инквизиции неугодных Рофтонам сжигали, вешали или топили под надуманными предлогами. Зачастую это были богатые землевладельцы, купцы и лорды, чье имущество, состояние и земли отходили предкам Рагнара. Рофтоны использовали служителей церкви, которые делали за них грязную работу. Благодаря этому ковен скрывал свои темные делишки от Совета и Ордена. Все это продолжалось долгие годы, но вскоре правда открылась.
Помимо правила не раскрывать свое существование людям, в моём мире есть ещё одно, не менее значимое. Заклинатель не может убить невинного человека. Нарушившего закон, независимо от статуса и положения, ждёт смертная казнь.
Рофтонов почти истребили. Немногие выжившие влачили жалкое существование, опозоренные и лишенные всех привилегий. Только спустя века их потомкам удалось по крупицам восстановить то, что погубили их праотцы. Медленно, но верно они вернули положение в обществе, место в Совете. А вот от сплетен и разговоров за спиной не сумели избавиться.
* * *
Впереди показался высокий кованый забор, опутанный плющом. Краска на проржавевшем указателе давно облупилась, и надпись читалась с трудом.
«Частная собственность».
Всё вокруг выглядело заброшенным. На первый взгляд за изгородью не было ничего кроме зарослей кустарников. Однако это был всего лишь мираж. Место находилось под защитой древней магии. Разлитая вокруг сила напоминала бурлящий котел с неиссякаемой энергией.
Только за иллюзорной завесой мало что менялось. Всё те же заросли кустов, высокие деревья и старый заброшенный особняк. Выбитые окна, обвалившаяся крыша, а дом, словно памятник прошлому, ещё стоит. Всё пришло в запустение. Но и это было видимостью. Иллюзия под иллюзией. Стоило переступить порог, как рухлядь исчезала, и реальность поражала воображение.