— И что же вы предлагаете? — спросила Кристи.
Понс вовсе не хотелось, чтобы пуму ранили или убили. Она любила животных и не могла заставить себя прихлопнуть даже залетевшую в дом пчелу.
— Усыпите ее и увезете куда-нибудь подальше, — предложила она.
Кристи ответила отказом.
— Это проблема Боулдера, — пояснила она, — созданная его политикой в отношении оленей.
Она сказала, что при количестве оленей, которые бродят по городу, следовало ожидать, что пумы появятся в его дворах. Отдел же вправе предпринимать какие-то действия, «только если кому-то угрожает опасность» или «если появляются пострадавшие». К тому же поймать пуму не так-то просто, обычно для этого используют охотничьих собак, а Кристи не имеет права выпускать собак в городе.
Этот ответ Понс не понравился, о чем она и не преминула заявить.
— Знаете, вы сами выбрали жизнь в этом городе, — парировала Кристи.
Она сказала, что жители Боулдера, живущие на границе с неосвоенной землей, должны взять на себя ответственность за сосуществование с дикой природой; нельзя сегодня прикармливать оленей, а завтра, когда появится пума, ожидать, что Отдел придет на помощь и выручит из беды. Если кто-то не хочет взваливать на себя такое бремя, он может переехать в Денвер. Она заверила Понс, что «через пару дней пума уйдет». А до того времени Понс лучше не выпускать во двор домашних животных.
На следующее утро Понс внимательно осмотрела свой двор. Она увидела оленя, однако никаких признаков присутствия пумы не заметила. Предыдущим вечером, после разговора с Кристи, она не пустила гулять во двор своего кота Джорджа. Двенадцатилетний полосатый кот стоял у двери на веранду и жалобно мяукал. Она сжалилась над беднягой.
— Иди, — сказала она, сдвигая дверь. — Но только смотри возвращайся.
Джордж выскочил наружу. А вот сыну своему, Майклу, Понс ни при каких обстоятельствах не позволила бы выйти одному из дома, пока поблизости слоняется пума.
После полудня к Понс заглянула мать. Они нередко болтали за чашкой чая. Сквозь дверь веранды в кухню струился дневной свет. В 15.27 мать Понс глянула сквозь нее и как бы между прочим сказала:
— О, посмотри-ка, милая. У тебя пума на веранде.
Обернувшись, Понс увидела, как огромная кошка, пробравшись между перилами, спрыгнула на землю и понеслась в южном направлении. Схватив фотоаппарат, Понс вышла на веранду. Пума уже шла по высокой траве через соседский двор. Она остановилась, обернулась и взглянула на Понс. Морда ее не выражала ничего особенного — ни страха, ни злости, ни даже любопытства.
Понс позвонила городским властям, властям округа, в Отдел дикой природы, однако никто не приехал, чтобы забрать пуму. (Городские власти прислали сотрудника, ответственного за контроль над животными, тот на скорую руку осмотрел окрестности, однако никакой пумы не обнаружил.) В конце концов Понс воспрянула духом, найдя внимательную слушательницу в Департаменте парков округа Боулдер — эта «очень милая женщина» заверила Понс, что биологу по имени Майкл Сандерс будет очень интересно услышать ее рассказ о пуме, так как он как раз проводит связанное с ними исследование. Женщина добавила, что Майкл перезвонит Понс.
Тем временем пума описывала круги по микрорайону. Барбера Морлэнд, соседка Гебхардтов, вышла, чтобы посмотреть, на кого лает ее собака, и увидела большую кошку на бетонной дорожке — всего метрах в трех от дома. Живущая по другую сторону улицы Мадж Блэк сидела за столом своей гостиной, когда на ее веранде появилась пума и заглянула к ней в окно. («Какое-то время мы просто смотрели друг на друга, — вспоминает Мадж. — Меня даже дрожь пробрала».) Немного южнее пума ободрала своими когтями дверь дома Уолли и Мириам Аллен, оставив на сетке вертикальные прорези, — дверь эта вела в спальню их сына.
Хотя жители, конечно, нервничали из-за того, что пума разгуливает по их району, никто не желал причинить ей вреда.
— Мы хотели всего сразу, — вспоминает Понс. — Чтобы и пуме было хорошо, и нам тоже.
И пума стала почетной гостьей Ноллвуда.
Кошки очень наблюдательны, у них превосходная память. Пума поняла, что люди не причинят ей вреда, а вскоре пришла и к другому выводу: там, где живут люди, очень легко прокормиться.