Стук в дверь заставил нас всех подскочить. В Пэнтауне было не принято наносить визиты за ужином, а большинство жителей нашего района ели в одно время. Я отодвинулась от стола, но отец вскинул руку:
– Я открою.
Положив салфетку на стол, он пошагал к входной двери. Но стоило отцу ее открыть, как его плечи напряглись.
– Гулливер? – голос папы прозвучал глуше обычного.
В попытке разглядеть пришедшего Джуни так сильно отклонилась назад, что едва не опрокинула стул. Но я вовремя подхватила его за спинку, вернула передние ножки на пол и шепотом скомандовала:
– Не подглядывай.
– Но мы не знаем никакого Гулливера, – насупилась сестренка.
И это было правдой. На самом деле, незнакомец, не бывший торговцем, появился на пороге нашего дома впервые. Что мне надо было сделать? Мать, лежавшая в постели, оставила меня за хозяйку дома, а я не знала, как себя повести. Занервничав, я встала, подошла к дивану и остановилась. Я была вне поля зрения гостя у двери. Тот о чем-то толковал с отцом; мужчина говорил тихо, но в его тоне сквозила настойчивость. Внезапно их разговор оборвался. Отец, посторонившись, пропустил гостя в дом:
– Гулливер, это мои дочери. Хизер и Джун.
Незнакомец заглянул в комнату и поприветствовал нас одним скупым кивком. Он оказался самым бледным из всех людей, что мне доводилось встречать. Его белую, почти прозрачную кожу на лице усеивали веснушки коричного цвета, перекликавшегося с цветом глаз, коротко стриженых волос и усов, щетинившихся над губами. Моей первой мыслью было: «Ирландец». Настолько сильно отличался он от пэнтаунских шведов с их светлыми волосами и голубыми глазами и немцев с волосами и глазами землистого оттенка.
Моей второй мыслью было: «Приезжий».
– Рад нашему знакомству, – произнес гость, неловко взмахнув рукой.
– Это мистер Райан, – представил нам гостя отец. – Сотрудник Бюро уголовных расследований, о котором я вам рассказывал.
– Здравствуйте, – сказала я.
– Привет, – проворковала Джуни, потупив взгляд, правда, хитрющий, а вовсе не робкий.
Мы простояли так несколько секунд, а потом мистер Райан поблагодарил отца за уделенное время.
– Простите, что побеспокоил вас дома, – продолжил он. – Но мне не хотелось отправлять вам сообщение по телефону.
– Благодарю, я вам признателен за это, – ответил отец, но его голос прозвучал резковато. – Пообедаете с нами? Хизер разогреет еду.
– Нет, спасибо, – отказался мистер Райан. – Поеду к шерифу Нильсону.
Гость попрощался. Я вернулась к столу. Отец тоже, но вилки в руку не взял. Мы с Джуни не сводили с него глаз, но папа упорно смотрел в одну точку, словно мыслями был далеко-далеко. Наконец, он заговорил:
– Они нашли тело в Сент-Поле. Еще одной официантки, не Элизабет Маккейн. Неопровержимых доказательств у полицейских нет, но они допускают, что это тот парень, Годо, о котором я вам говорил.
– И ты думаешь, что он пожалует сюда? К нам, в Сент-Клауд? – пропищала Джуни тоненьким, высоким голоском.
Это вывело отца из размышлений. Он сжал ее руку:
– Нет, детка, вряд ли. Это было бы рискованно для него, ведь мы его поджидаем. Не тревожься из-за этого.
– И правда, Джуни, – попыталась поддержать отца я. – Для беспокойства нет поводов.
Папа бросил на меня благодарный взгляд, и это послужило сигналом. Моей задачей было отвлечь его от плохих мыслей. По крайней мере, пока он не доест до конца. Наплевав на свою кучку фасолевой кашицы, я наклонилась вперед и, подперев подбородок сцепленными в замок руками (как делала мама), спросила:
– Я не говорила тебе, что группа Girls выступит на окружной ярмарке?
– И я тоже! Я буду бить в бубен, – воскликнула Джуни, ткнув пальцем в любимую футболку, уже больше походившую на кроп-топ. Над мультяшным образом улыбающегося, извивающегося судака тянулась надпись: «Папин компаньон по рыбалке». Отец не рыбачил, а эту футболку он получил в подарок от одного клиента, когда занимался частной практикой (клиент перепутал Джуни с Джонни). Папа любил пересказывать эту историю.
– Нет, девочки, вы мне этого не говорили, – сказал он; лицо его, наконец-то, расслабилось. – Ну-ка, расскажите поподробней. Мне придется простоять в очереди всю ночь, чтобы разжиться билетами? Сколько концертных футболок вы заготовили?
При этих словах губы папы расплылись в улыбке младшего Кеннеди (той самой, которой оказалось довольно, чтобы сразить наповал мою сказочно красивую маму, когда она была полна жизни), и мы наконец-то доели обед.
Бет рухнула на земляной пол; ее все еще окружала такая чернота, что невозможно было даже понять, открыты у нее глаза или нет. Она начала отсчитывать удары сердца, отбивая их пальцами по холодной земле. Шестьдесят ударов составляли минуту.