Но донесся этот звук не из подвала Питтов, как мне показалось сначала. А с той стороны, где мы наткнулись год назад на бродягу.
Мне стало не по себе. Даже жутковато.
Открытую шею лизнул ветерок. Я резко крутанулась, посветила фонариком.
– Эй, кто здесь?
Никого. А за спиной снова раздался звук. Я развернулась, плечи напряглись, как гитарные струны. Как же глупо я себя веду! В тоннелях никого нет, кроме меня, Бренды, Клода и Джуни.
Я, конечно, никогда не ходила в этот конец лабиринта в одиночку. Но сейчас я была не одна. Где-то рядом прятались девчонки и Клод. Возможно, кто-то из них затаился за следующим поворотом. Я посветила фонариком прямо перед собой.
– Успел ты спрятаться или нет, я иду тебя искать!
Чем ближе я подходила к «Обители привидений», тем громче становился шум. Но он все еще был приглушенным, невнятным. Неужели кто-то устроил вечеринку в своем подвале?
Что ж, это их право! Проходя мимо дверей, я освещала фонариком каждую. У большинства из них отсутствовали обозначения, номера сохранились лишь у каждой пятой.
А потом я услышала визг. Музыка? Кто-то реально отрывался под землей. Я быстро пошагала вперед, пытаясь вычислить источник звуков. «Интересно, кто же додумался проводить вечеринку в подвале?» Любопытство гнало меня дальше и дальше.
Может, нам все же стоило «поохотиться на слова», о чем упрашивала Джуни?
Я заулыбалась, подумав о фразе, которую мы могли бы составить. И в этот момент в мое запястье вцепилась ледяная рука.
Глава 10
Бренда затащила меня в нишу и, осветив фонариком свое лицо, приложила палец к губам. Затем направила фонарик на Клода и Джуни. Они сидели на корточках рядом с ней и смотрели прямо перед собой. Бренда устремила луч фонарика в стену напротив, и я поняла почему. Бронзовая ручка на двери ползла вниз.
А над декорированным карнизом двери – одной из тех, что были установлены изначально, как в подвалах у меня и Клода, – все цифры, кроме «2» и «3», были сбиты. Я в принципе опознала эту часть района, даже без полного номера дома, и быстро сообразила, что к чему. Мы находились в нулевой точке, в самом центре «Обители привидений». Детей в этой части района не проживало, а это значило, что ручку дергал взрослый. И он вот-вот должен был выйти в тоннель. Мы знали большинство семейств в Пэнтауне, но, увы, не всех. Мое сердце в страхе сжалось.
Однако дверная ручка замерла. И я довольно громко выдохнула.
– Похоже, они там оттягиваются конкретно, – прошептала Бренда.
Судя по тому, что за дверью пел Элвис Пресли, участники вечеринки были людьми пожилыми. Послышались одобрительные возгласы, мужской смех.
Только было в этих звуках что-то такое, от чего моя кожа покрылась мурашками.
– Пожалуй, лучше отсюда свалить, – пробормотала я.
Клод кивнул. Бренда тоже. Мы втроем уловили это: вместе со звонкой музыкой и раскатистым смехом из незнакомого подвала просачивалось наружу что-то мерзкое, гадостное. Играя в «охоту на слова», мы часто шпионили за чужими вечеринками. Но эта была совершенно иной. За орнаментальной дверью происходило что-то нехорошее. Только Джуни этого не почувствовала. Возможно, в силу возраста или характера. «Она склонна доверять каждому и во всех, даже незнакомых людях, видит только хорошее», – частенько повторял отец. А может быть, Джуни настолько обрадовалась тому, что мы взяли ее с собой, посчитали «своей», что захотела себя проявить. Чем бы сестренка ни руководствовалась, но она вскочила на ноги раньше, чем я успела ее тормознуть, и метнулась к злосчастной двери; на повернутом в профиль лице девочки замерцал отраженный свет.
– Я хочу сыграть в «ручку-полтергейст», – прошептала она. – Приготовьтесь удирать.
В такую игру мы тоже играли. Подкравшись к чьей-нибудь двери, мы подслушивали до тех пор, пока не убеждались, что за ней кто-то есть, а потом поворачивали ручку. И убегали, визжа и теша себя тем, что хозяин решит, будто это полтергейст. Дурацкая забава, но сейчас это было не просто глупо.
Это было опасно.
– Джуни! Вернись к нам, – прошипела я, бросившись за сестрой.
Мне вдруг отчаянно захотелось выбраться из этого проклятого тоннеля, но некая неведомая сила словно застопорила меня. А дальше все происходило как в замедленном кадре.