И тут появился этот… Начальник, мать его. Но как он смог напугать его, Максима, который совсем не был робкого десятка, да еще заставить пуститься наутек? Это было и непонятно, и возмутительно. Начальник-то он, конечно, начальник, но ведь только на работе, и нечего показывать свою власть и на улице и совать нос куда не следует!
То ли от гнева, то ли трезвость мобилизовала все интеллектуальные способности Пименова, но когда мужики, ворча, стали расходиться и сам Щуплов повернулся к ним спиной, чтобы идти в свой кабинет, Пименов крикнул:
— Эй, начальник! А вопрос можно?
Мужики, разошедшиеся было в разные стороны, вновь повернулись. Повернулся и Щуплов, взглянув на Максима несколько удивленно.
Ощутив на себе взгляд Александра, Пименов почувствовал смутное беспокойство и уже расхотел произносить заготовленную фразу, но, пересилив себя, насмешливо прокричал:
— Послушай, начальник, а что ж ты ростом-то не вышел? Нами командуешь, а сам шпентик шпентиком…
Мужики заржали и ржали долго. Им показалось на редкость удачным то, как глуповатый Пименов уел больно уж много забравшего в голову начальника. Когда они отсмеялись, Щуплов громко и отчетливо произнес, мгновенно испортив работягам все веселье:
— В институте надо учиться.
Повернулся и пошел. Разбрелись и мужики, почесывая затылки и уж и поругивая Максима за то, зачем полез: припомнит начальничек-то, да и упоминание об их необразованности было неприятно.
…Ярость… Бешенство…
Щуплов был взбешен, но ярость его была глубока и внешне не выражалась никак, разве что излишней сухостью в общении с окружающими. Злоба копилась в нем, блокируя все прочие чувства.
Как посмел этот дылда оскорбить его и выставить в смешном виде перед всей МТС? Что это он о себе возомнил?
Подобные мысли все крутились в голове у Щуплова, и даже Аня, о которой он думал все утро, как-то отошла на второй план.
Но ближе к вечеру ему удалось обуздать свой гнев и в шесть вечера, как и было договорено, он ожидал девушку возле ее калитки.
Прошло десять минут, но Аня все не выходила. Щуплов совсем собрался пойти постучаться, как вдруг дверь дома отворилась и на пороге вырос длинный чернявый подросток. Спустившись с крыльца и пройдя по выложенной гранитными камнями дорожке к калитке, парень остановился и с любопытством посмотрел на Александра.
— Здрасте, — сказал он. — А вы Аню ждете?
Щуплов кивнул, досадливо думая, что этот жердеобразный тип тут совершенно не к месту.
— Подождите, щас выйдет, — развязно продолжал жердеобразный. — Одевается.
— А ты кто? — поинтересовался Щуплов не оттого, что это ему было интересно, а для того, чтобы хоть что-нибудь сказать, ибо юнец не уходил, а по-прежнему стоял на одном месте, беззастенчиво разглядывая гостя.
— Я — Василий, — гордо отозвался юнец, протягивая руку Александру. — Брат Ани.
Тот протянутую руку пожал, а про себя подумал, что, очевидно, родителям не мед иметь такого сына, а сестре — такого брата. Уж слишком наглым не по годам казался этот Василий.
— Только вы это, — Авдотьин-младший понизил голос и наклонился к уху Щуплова. — Вы поосторожней с Анькой-то…
— В смысле? — не понял Александр.
— С ней ведь этот… Ментяра местный ходит, — голос Васьки упал до шепота. — Жениться собирается.
Надо сказать, что, хоть Щуплов и слышал, как Аня угрожала Максиму во время их ссоры именем участкового, то в продолжении последующих событий как-то об этом моменте позабыл. Теперь же Васька напомнил о нем самым беспардонным образом.
— Ну и что? — спросил он Авдотьина. — Я ее что у него, отбираю?
— А что, нет? — в голосе Васьки послышалось разочарование.
«Да, Василий, — подумал Александр про себя. — Не любишь ты мента.»
— Ладно, я тебя предупредил, — проговорил между тем Васька, незаметно перейдя на «ты». — А мне пора.
И поспешно скрылся, так что Александр даже не заметил, в какую сторону он пошел. Видимо, Василий своим натренированным ухом услышал какой-то звук за входной дверью дома, так как через мгновение она отворилась и на пороге появилась Аня.
Из ее внешности явствовало, что к предстоящему свиданию девушка тщательно готовилась, но, как показалось Александру, лучше бы она этого не делала.