— Да, убежал. Наверное, голоса его спугнули. И, как только он скрылся, компашка, человек пять, вывалилась мне навстречу. А я стою, глаза выпучил, а сумка с пивом стоит в сторонке. Они на меня как на дурака посмотрели, двое даже посторонились, думали, небось, что кидаться начну… Ну, я маленько в себя пришел и скорее к вам.
— Что-то непохоже было, как ты вошел, что тебя там чуть не съели, — не преминул заметить Александр. — Ничего так, веселенький был.
— Ну да, я еще Петьку Шарова встретил по дороге. С ним потрепался. Он, представляете, так с женой поругался, что у них дома ни одной целой тарелки или там кружки не осталось!
— Круто. Вот ты, оказывается, почему задержался, — сказала Надя. — А нам тут лапшу стал про каких-то диких зверей вешать.
— Еще одна, — обиженно отозвался Жуков. — Да все это правда! Просто Петька меня развеселил, так что как-то впечатления и поизгладились. А тут, как стал вам рассказывать, как вспомнил, так опять не по себе стало.
— Ну выпей, выпей, бедненький, еще пивка, — ласково проворковала Надя. — Забудь ты про этого психа.
— Хорошее веселье, нечего сказать, — заметила Таня. — Так с женой ругаться, что после этого целой посуды не остается.
— Не я же ругался, — рассмеялся Жуков. — И не я посуду бил, так что из чего есть у меня найдется. В отличие от Петьки.
Щуплов присоединился к веселью своего друга, чего нельзя было сказать о дамах.
— И нет ничего смешного, — заметила Надя. — Семейная трагедия, можно сказать.
— Тоже мне, трагедия! — отозвался Александр. — Балаган да и только. Что ж они в руках-то себя не умеют держать? Так ведь и до смертоубийства дойти недолго.
— Вот уж точно, — сказала Таня. — Только это совсем не смешно…
Обсуждая семейные неурядицы Петьки Шарова и другие сопутствующие темы, они не забывали подливать себе пивка, так что вскоре всем сделалось весело. Даже Щуплов с Таней вроде как помирились и сидели рядышком, причем с каждым выпитым стаканом все больше и больше находилось тем, в которых они были друг с другом согласны. Александр обрадовался, что их отношения, наконец-то начинают налаживаться.
…Назавтра была суббота, выходной день. Тогда-то и решили отправиться на вылазку.
— А тебе батя тачку-то даст? — спрашивал изрядно захмелевший Щуплов Ромку.
— А то, — отзывался тот икая.
Ромка, как коренной житель секретного города Н., жил в частном секторе с родителями. Его отец обладал полуразвалившимся четыреста двенадцатым «Москвичом», служившим источником вечных раздоров между Жуковым-младшим и Жуковым-старшим. Последний долго не хотел выписывать доверенность своему отпрыску, а когда и выписал, то всячески пытался ограничить его самостоятельные перемещения на вышеозначенном транспортном средстве. Ромка всячески восставал, бунтовал, грозился уйти жить на квартиру к любовнице, что, надо сказать, помогало, хотя и не надолго. Вот и в этот раз Щуплов вполне справедливо предположил, что такая блестящая затея могла сорваться из-за прихоти Жукова-старшего.
— А ну как он вздумает куда-нибудь ехать по своим стариковским делам, — продолжал он наезжать на своего друга.
— Да ну тебя, не порть настроение. Лучше скажи, сколько пива брать будем?
— Ну… — Александр помялся. — Ящик, наверное.
— Ящик? — Жуков пренебрежительно скривился. — Ящик — это двадцать бутылок, то есть десять литров, а если учесть, что наши дамы пьют не меньше нас, — то по два с половиной литра на каждого. Это на два-то дня, да еще таких жарких…
— Действительно, маловато… Только тебе-то нельзя, ты же за рулем.
— Ну и что? Может, в воскресенье во второй половине дня нельзя, а так — можно. Я и в субботу свою пайку выхлещу…
…Сошлись на трех ящиках. Стали подсчитывать деньги. На пиво хватало. Как и на то, чтобы прожить до получки.
…Весь оставшийся вечер прошел в пустопорожних разговорах на всяческие бытовые темы и перемывании косточек знакомым и соседям. Принесенный Ромкой напиток богов был выпит, но, поскольку всем хотелось еще, пришлось бежать за добавкой. Щуплов помчался в тот близлежащий дорогущий киоск, но пива там не оказалось, пришлось брать какой-то винный напиток, гадкий на вкус, но с весьма высоким соотношением градус/цена, следствием чего стало то, что часам к десяти вечера все были так хороши, что впору ходить по канату.
— Так, значит, завтра в десять утра? — спрашивал Ромка, в десятый раз тщетнопытаясь отыскать свой ботинок, который он запинал глубоко под кровать.
— Ага, — отвечал Александр. — Только ты смотри, старика своего уговори, а то как мы иначе…