Командир сел к столу, машинально отвернул рамку и забегал по монитору. Прочистив горло, зачитал:
«Оно возникло ниоткуда. Я понятию не имею, как это случилось. И ни малейшего звука. Странно. Жутко и странно…»
– А, тусовщик Хосе, – перебил весело замполит. – Наш первый контактер.
– Ага, он самый, – сказал командир и продолжил читать:
«…Мы с друзьями отчалили от Ресифи около полудня. Была ясная солнечная погода. Ни малейших признаков чего-то ужасного, обычный день. Вечером мы устроили вечеринку. Вдаваться в подробности не стану – было очень шумно и весело, никто и внимания на океан не обращал.
Когда я отошел к носовой части выкурить сигаретку, тут-то это и случилось. Яхта вдруг ударилась об преграду. Я испуганно отпрянул. Невидимая. Прозрачная. Нематериальная преграда. Я медленно протянул дрожащую руку, как в тот же миг преграда стала резко светлеть. Взялась белыми, быстро сливающимися пятнами. Будто изнутри окрашивалась.
Считанные секунды – и перед моим взором уже высилась стена. К самому небосклону, и по сторонам, куда глаза глядят.
Я онемел. Я просто не мог поверить в то, что вижу. Все похолодело внутри – хотелось бежать. Я даже не сразу понял, что это стена. Просто жутко испугался. Было похоже на огромную белую волну, на цунами. Я думал, что через мгновение яхту накроет, но волна все не приближалась. Мои ноги стали ватными. Она стояла, эта стена. И ничего больше не происходило. Она не падала, не кренилась, не гудела, не трещала. Ничем не пахла. Пытаясь разглядеть, где она заканчивалась, я терял малейшие остатки самообладания.
Я дотронулся до нее. Она не была холодной, как могло показаться на первый взгляд. Но и не горячей. Теплой, скорее. Хотя я бы сказал – никакой. То есть, стена была лишена своей температуры. Будто хладнокровное животное. И когда подушечки пальцев водят по ней, то практически ничего не осязают.
Медленно, постоянно оборачиваясь, в каком-то шоке, я брел от стены прочь. С расстояния она становилась все грозней и величавей. Вокруг переставали резвиться друзья, и в таком же ступоре смотрели на стену. Кто-то крикнул, чтобы выключили музыку. В тишине я уловил едва различимый гул. И он все нарастал, нарастал. Становился оглушительным. Упорно соображая, я наконец догадался, что это рев моторов. Поднял голову – в звездном небе виднелась мигающая красными огнями точка. Самолет. Одновременно снижаясь и поворачивая, огромная махина пыталась избежать столкновения. В ушах стоял невыносимый свист. Я бросился навзничь, закрываясь руками, и дико закричал. И через миг раздался оглушительный грохот. Сквозь сжатые пальцы я видел, как разлетались повсюду горящие обломки…»
Командир замолчал. Замполит развел руками.
– Наверно, именно пассажиров рейса 5319 корректней называть первыми контактерами.
– А мы грешным делом подумали сразу на американцев, – задумчиво вставил командир.
– Да на всех подряд! Америкосы, китайцы, япошки, бриты. На нас тоже пальцем тыкали. Пришлось вот даже бомбой жахнуть, а толку ноль.
– Как думаешь, сообщество взбеленилось уже?
– Наоборот, нам аплодируют, как самым решительным. В этой войне все средства хороши.
– Думаешь, все же это война?
– Явно не форма приветствия! – иронично воскликнул замполит.
– А сколько мы времени драгоценного упустили…
– Все равно этот Зиберман старый кусок дерьма, – вдруг со злостью произнес замполит. – Только взбудоражил массы.
– Взбудоражил? – не скрывая удивления, уставился командир.
– Разумеется. Вот найди это его дурацкое, бляха, интервью… как же его…
– «Добро пожаловать в панику», – подсказал командир.
– Да-да. Вот почитай. С него ведь и начался сыр-бор.
Командир порылся в папках, выудил крупный текст. Прокашлялся и стал читать:
«Профессора Якова Зибермана представлять излишне. Выдающийся физик, лауреат всех мыслимых премий, включая Нобелевскую, вчера ночью сделал сенсационное заявление. В его аккаунте в твиттере глубокой ночью появилось сообщение: «Она движется!». Эти два слова произвели небывалый эффект и резонанс. Особняк профессора оцеплен, сам профессор заблаговременно заручился охраной. Спустя несколько часов профессор разослал приглашения в международные новостные агентства – и теперь более ста журналистов со всего мира расположились в конференц-зале его особняка.
Зиберман. Дамы и господа. Рад, что вы откликнулись на мое приглашение. Разумеется, будь у меня обострение язвы, пришла бы лишь жена, и то, впрочем, не факт. Что нас здесь собрало? Беспрецедентное явление под названием Стена. Я глубоко уважаю того журналиста, простоватого и честного, судя по всему, парня, который первым дал название этому сооружению. Ибо название самое точное и емкое. А не какой-нибудь Неопознанное Сооружение Повышенной Плотности.