Выросшие на фильмах, нам казалось, что все происходило по навязанному сценарию. И смерти казались артистичными, карикатурными, дилетантскими – схватил зверь человека и унес куда-то. Вот как нелепо придумано. Мы чувствовали налет фантастичности, ирреальности происходящего. Смерти казались нелогичным и возмущающим вмешательством в наше личное пространство.
Где-то в уголке сознания я до конца не верил в то, что вижу. Убеждал себя, что все или иллюзия, или розыгрыш, или трудный квест. Что скоро все наладится – истечет отведенное время, покажутся организаторы, уберут бутафорию и нацепят ошейники на зловещих, но дрессированных и безобидных волков.
Все должно было вот-вот закончиться. Но не кончалось.
Мы видели, как несколько людей упало в бассейн. Одного из них, женщину средних лет – я помнил как стервозную и надменную барышню, рассматривающую блюда в отельном ресторане с презрительной миной, – кипящий волк прямо-таки выдернул из воды. Она размашисто выгребалась после неожиданного прыжка, и зверь точным движением сомкнул зубы выше локтя. Женщина заверещала, от боли и страха, но зверь перехватил ее в бок живота, и она, прыснув ярким алым, затихла.
С посадочной площадки взлетал вертолет. Это было слышно по приглушенному рокочущему гулу. Мы видели, как он поднялся, и как за шасси вцепился кипящий волк. Вертолет пьяно повело в стороны, но пилот отчаянно боролся с управлением. Машина надвигалась прямо на нас, я ощутил, как Карина болезненно сдавила мне ребра.
Сероватый на солнце кипящий волк показался на крыше нашего отеля. Пронесся и легко оттолкнулся от настила, метнулся в кабину вертолета, разбив стекло. Вертолет тут же отреагировал – с оглушающим утробным ревом накренился влево и пропал из виду. Через секунду послышался взрывной гром, отчего земля вздрогнула. В небо взметнулись черные клубни дыма.
***
Не прошло и минуты, как все прекратилось. Мир замер. Заводная музыка рвала тишину, где-то вдали надрывалась сигнализация, но человеческие голоса затихли. Два волка стояли у борта бассейна. Склонив морды, они внимательно следили за нами. Мы с Кариной инстинктивно отодвинулись к центру. Кроме нас, еще были выжившие. Все вместе, мы сгруппировались и с отчаянием ждали, что будет дальше.
На территории отеля еще бродило несколько волков. Они вели себя, как домашние питомцы. Один вальяжно улегся в тени апельсинового дерева, возле наших шезлонгов. Еще один обнюхивал ствол пальмы.
Несколько мгновений, а может и часов, мы стояли неподвижно. Время утратило свой обычный ход. Кипящие волки словно гипнотизировали нас, вводили в ступор. Большая их часть уже скрылась с добычей. Но не все. Те, что остались, расхаживали по решетчатым сливам бассейна. Один из них, с серыми пятнами на взъерошенной холке, склонился к воде и пристально смотрел исподлобья.
Пылал, разнося жирные тучи дыма, огонь с упавшего вертолета.
Картина того жуткого погрома стоит у меня перед глазами до сих пор. Кляксы крови на шезлонгах, кляксы крови на смятых полотенцах и брошенных одеждах. Пластик ключа в отблесках малиновой лужицы. Перевернутый тапок. Пустой одноразовый стаканчик дребезжит от легчайшего дуновения. Осколки стаканов, разлитый виски и копошащиеся муравьи. Тряпка прокусанного спасательного круга плавает в порозовевшем детском бассейнике. Плиточный скол в аккурат под лапой зверя. Колышется белый наушник, свисающий с шезлонга. Крошево солнцезащитных очков. Книга на столике, оставленная развернутой – обрызганные страницы разбегаются с тихим шелестом. Давно дотлевшая сигарета склонилась в пепельницу. Горкой свернутое цветастое парео.
От людей остались только вещи – еще свежие, остро помнящие потребность в себе, робко замершие в позах ожидания.
Из оцепенения нас вывел рядом стоящий человек. Это был одессит, хорошо знакомый по вечерним боям в пинг-понг. Он брызнул водой по ближайшему из зверей. Тот недовольно оскалился, посторонился. Мы очнулись, встрепенулись, в ужасе переглянулись. Карина обхватила и чуть ли не вмялась в меня.
Я был готов прибить одессита на месте, чтобы не провоцировать зверей.
– Они боятся воды, – со злорадной ухмылкой прошептал одессит. – Тут они нас не достанут.
– Не достанут? – переспросил я, туго вникая в смысл сказанного. Карину мелко сотрясал озноб. Оправившись от шока, она принялась без устали плакать.
– Нет. И даже не куснут.
– Мы не умрем? – с мольбой в голосе прошептала Карина.