Зашумело. Цербер приближался. Истопник едва успел подняться, как крепкая рука стальным захватом сжала выше локтя и поволокла к выходу.
В кабинете сидел Фекалий. Медик для работяг. Среднее, связующее звено. В невыносимо удручающем состоянии – все никак не дослужиться до прохладного кабинетика в Тартаре, и все никак не отвязаться от приема печного пролетариата.
Загоревший, приземистый, обильно вымазанный составом. Хотя маловероятно, что он вообще выходил на свет. Он имел вид человека объевшегося и никак не справляющегося с процессом пищеварения.
– Вы сегодня сговорились все, – бессильно заворчал, вполглаза мелькнув в сторону истопника. – Садись сюда.
Ткнул пальцем на единственный стул, что находился в кабинете.
– А я уже было собрался умоститься в кадку с кустом, – желчно заметил истопник.
В углу, среди насаждений, стоял еще один цербер.
Несколько секунд медик бегло оглядывал истопника.
– Шутник попался. И чего ты сюда приперся? Руки, ноги есть. Башка не болтается набекрень. Юморок свой захотелось показать? – Фекалий заерзал в кресле. – Знаешь что. Мне порядком надоело наблюдать уныло и нелепо калечащих себя кочегаров. Давай, начинай жаловаться. Занозу в палец загнал? Газы мучают?
– Не совсем, – меланхолично сказал истопник. – Закашлялся я.
Медик насупился, но промолчал. Опустил глаза, пожевал губу. Ждал продолжения. Его лысина блестела, как отшлифованная.
– И? – не выдержал.
– И все.
– Прелестно. А здесь ты что забыл? – с явным раздражением в голосе спросил Фекалий.
– Ничего не забывал.
– Короче, не морочь мне геморрой, – скривился недовольно. – Кашель с кровью?
– Похоже на то.
– Часто с кровью кашляешь?
– Похоже на то.
– Сознание терял?
– Похоже на то.
Фекалий нахмурился.
– Похоже, что ты издеваешься надо мной.
– Ничуть.
– Такой веселый. Может ты и девственность сегодня потерял?
– Скорее обрел.
– Ясно, – фыркнул Фекалий. Взял со стола портативный экран. Протянул истопнику. – Проведи циферблатом, будь паинькой.
Истопник неторопливо, будто делая одолжение, провел.
Медик принялся кропотливо набирать во вспыхнувшем экране. Что-то невнятно ляпнул и замер.
– Что-что? – спросил истопник.
– Звук.
– Что, звук?
– Звук, говорю, издай.
– Какой именно? – усмехнулся истопник.
– Даже не знаю, что и сказать, – огрызнулся Фекалий, – страусиный, бляха, звук. Кашляни!
Истопник покашлял. Вышло мелкое стариковское бухыканье.
– И это все? Глубоко вдохни, выдохни – и прокашляйся.
– Может, спеть сразу?
– Можешь хоть в Печь сигануть, – сухо заметил Фекалий и взглянул за спину истопника. – Мне плевать, твое же здоровье.
– А что, если?..
Истопник ощутил резкий удар между лопаток. Кашель хлынул гавкающий, добротный, протяжный. Пришлось даже согнуться, испачкав кляксами пол.
– Другое дело, – довольно произнес Фекалий. И продолжил добросовестно набирать лапками по экрану.
Цербер отошел. Истопник провел его тяжелым взглядом, медленно снимая с губ кровь.
Спустя минуту Фекалий облегченно откинулся на спинку кресла.
Раздумывая, сказал:
– Итак, шутник. Остаток рабочего времени – два с половиной часа. Так и быть, профилонишь сегодня, даю тебе отгул. Все равно пол только заплюешь, – с горечью затих. Затем продолжил: – Также оформил тебе направление на обследование в медицинском пункте в Тартаре. Пришло распоряжение, что вас нужно тщательней диагностировать, выявлять болячки на ранних стадиях.
– Это так мило, – иронично хмыкнул истопник.
– Я вообще не понимаю, к чему эта суета и заботливость. В таких условиях едва ли поможет… Впрочем, ладно. Отправишься туда сразу по прибытию.
– А если я не хочу?
– А тебе что, показалось, что я прошу?
Истопник промолчал.
– Еще вопросы будут? – высокомерно уставился Фекалий.
– Я долго протяну? – равнодушным голосом спросил истопник. – С таким вообще долго протягивают?
– Кто как, по-разному. Кашель дело обычное. Но вот кровохарканье штука гораздо серьезней.
– Так сколько?
– Нормально пожить все равно не успеешь, так что расслабься, – сказал медик и посмотрел в сторону.
В это время цербер угрожающе двинулся к истопнику.
8
Истопник очнулся – в коридоре раздавались голоса. Возвращались работяги. Он перестал задумчиво разглядывать лоскуток, закатал его в крохотный катышек между пальцами. Сел выпрямившись – спина заныла, сильно горели колени.