– Любые дороги ведут к дефективным, – произнес бесцветным голосом, сел рядом.
– Воистину, – вяло улыбнулся истопник. – Не ожидал, что ты до сих пор жив.
– Взаимно, – признался Пивной. – Впрочем, дело поправимое. Печь любит пожирать своих детей.
– Дело говоришь.
Транспорт наполнялся. По гнетущему молчанию чувствовалось, как напряжены работяги.
– Спал хоть час? – спросил Пивной.
– Сомневаюсь.
– Аналогично. Судя по заплывшим рожам вокруг, никто не спал.
Пивной раскатисто зевнул.
– Так что там у тебя?
– Рак легкого.
– Не мелочишься, – закивал. – У меня асбестоз, силикоз и еще какая-то хрень. Кило пыли в груди.
– Не скажу, что сильно удивлен.
Пивной хотел что-то сказать, но замолк – входная панель закрылась, и Талия со скрежетом поползла вперед.
Истопник заметил, что все зачарованно уставились в окно. Начался ли бунт? Успеет ли их группа? И вообще, стоит ли им, инвалидам, успевать?
Умирать никто не хотел, но причастным желал быть каждый. Чтобы не в стороне, но чуть позади. Чтобы не лезть на рожон, но все же лезть – тихонечко, неторопливо, сильно пригнув голову.
Прошла минута. Вторая. Транспорт все катился в темном отрезке пути, слепом и раздражающе длинном.
И вот работяг вытянуло на поверхность. Перед ними расстилалось неопрятное плоскогорье, опоясанное скалистой горной грядой. Знойный ветер, налетая порывами, стегал по корпусу. Небо было угольным и подвижно-рыхлым.
Взору предстал опостылевший вид дымящей Печи. Густой черный смог фонтанировал величественно и грандиозно.
Кто-то протяжно вздохнул. Кто-то подошел к окну, всматривался в долину, разглядывал признаки восстания.
Горловина Печи была по-прежнему устрашающе огромной, нерушимой, потусторонней. С нее выпирал дым – казалось, будто чудовищный хобот присосался к небу. Горло иссиня-черного смога медленно насыщалось небом. Едва обозримая во всем объеме кишка дыма пульсировала между небом и Печью, набухая и расширяясь.
В нервозной тишине работяги пытались уловить, не уменьшился ли сноп черного дыма. Не изменилась ли конфигурация разгрузочного дока. Разгрузочный кран с пустым крюком неподвижно стоял у одного из ближних секторов.
– Танкер прибыл, – облизнув запекшиеся губы, сказал Пивной.
Судно было пришвартовано у дока. На серой глади океана пунктиром зарастал след. Это означало, что прибыли американцы. С оружием. И прибыли достаточно давно. Но что происходило внутри – оставалось загадкой.
Транспорт неторопливо ворочал телом, пепельные крылышки плясали в воздухе. Спускаясь все ниже, работяги не замечали ничего нового и подозрительного.
Кто-то позади открыл пищевой паек. Нервозность помалу спадала, замещаясь чувством голода.
Истопник равнодушно выглядывал в окно. Довесок скалы тянулся отростками к днищу транспорта, норовя если и не вспороть, то хотя бы задеть, царапнуть. Сухими обглоданными костями торчал лес. Долина выглядела раздавленной и опаленной, будто об нее затушили чудовищных размеров окурок.
Перед ущельем, среди обломчатых разбросов, лежала каменистая твердь. Крошечный издали, почти в палец длиной, по тверди гулял пепельный смерчик. Бродил из края в край, затем останавливался и ускорял свое верчение. Это напоминало сценическое выступление танцора. Собрав, как одеяния, клочья пепла, смерч наматывал их вокруг оси, вычурно изгибаясь юлящим бесплотным телом. Крутился и крутился. Цеплял сухие стебли мертвой травы, касался и оставлял частички пепла на выступах камней. Замотанный сожженным мусором, столбик ветра кокетливо извивался перед истопником.
Затухая, смерч скатился и распался в серой расщелине.
В это время раздался взрыв – и разгрузочный кран, вырванный огненным толчком, с натужным скрипом рухнул в заваленный пылью океан.
16
Следующим ударом разворотило крышу одного из секторов. А вслед за обломками стены полетел на землю и мусор для сжигания. Еще один взрыв поразил трубу, протянутую к Печи.
Тут же, незадачливо дернувшись, остановился транспорт. Остальные подъемники тоже замерли. Порывы ветра мощно врезались и раскачивали борта.
Со взорванной трубы валил черный дым. В пандан к огромной Печи, что тоже равнодушно рвала черным дымом. Из пробитого сектора тоже поднимался серый дымок. От валявшегося крана расходились волны, медленно катясь на отшиб океана.
Работяги обалдело наблюдали за происходящим. Но больше ничего не происходило. Пепел продолжал, как мошкара, дерзко летать и рябить. Небо накачивалось жиром туч. Волны без устали окутывали полосу дохлых рыб.