Чтобы разговор о симбонах был предметнее, обратимся к обряду «симбон-ши» («симбон-си») — «ночному бдению симбонов», на котором мне довелось присутствовать в деревне Нафаджи в марте 1981 года.
Деревня эта, хоть и расположена всего километрах в двадцати от столицы Мали, но из-за отдаленности от дороги на Сиби может с полным основанием рассматриваться как малийская «глубинка». Типичное поселение Западного Мали — группки саманных хижин с соломенными коническими и пирамидальными крышами под высокими кронами деревьев. Каждая группка построек — жилище одной большой семьи — взрослые братья живут совместно с женами и детьми одним хозяйством. Сотня-две метров отделяет такие скопления домиков одно от другого. Довольно просторная площадь для общих собраний, здесь же небольшая мечеть. Тропинки, уходящие в лес, в саванну, к другим деревням. Так выглядит Нафаджи — основное место действия обряда «симбон-ши», посвященного памяти сим-бона Гимба Кулибали, уроженца этой деревни, умершего семью годами ранее.
Я приглашен на это торжество коллегами из Института гуманитарных наук Мали. Прибытие в Нафаджи — в субботу, 21 марта 1981 года. Празднество начинается на следующий день, в воскресенье и родлится сутки, а пик его падает на начало понедельника — особого, магического дня в календаре бамбара. Мы расположились в семье симбона Сине Кейта — руководителя обряда.
Далеко за полночь на пятнистой рыжей шкуре перед горящим костром сидят старики и обсуждают проблемы — повседневные и непосредственно относящиеся к предстоящему празднеству. Пространство как бы сомкнулось над головой и вокруг костра. Все звуки, очертания предметов, удаленных от собравшихся у костра, как будто в другом измерении, в другом мире. Оттуда ухают ночные птицы, поскрипывают под дуновениями ветра деревья. Здесь — ровный, спокойный разговор на фоне потрескивания горящих веток.
Начало обряда неожиданно пришлось отложить в связи с печальным обстоятельством: ночью скончался один из жителей деревни и сначала нужно было похоронить его.
После похорон в 10 часов утра во дворе собрались охотники и приглашенные: семья симбона Гимба Кулибали, его потомки, братья, вдовы… Все охотники — либо в специальных охотничьих одеждах, либо с какими-то предметами, указывающими на их причастность к охоте: оружием, свистками, опахалами из хвостов животных и т. п. Гости расположились по сторонам от охотников, составляющих компактную группу.
Посреди двора нагребли кучу мусора, которую затем полили водой из соседнего колодца. Охотники разбились на две группы: одна расположилась около полуразрушенной округлой хижины с голыми стропилами крыши, вторая — у другой, уже обитаемой хижины.
Один из охотников — Куйяте — резко свистнул в свисток. Одновременно раздались свистки других охотников. Зазвучала музыка, исполняемая на донсо-нкони и сопровождаемая свистками с разных сторон. Внутри заброшенной хижины находятся старики. Они что-то делают, сидя на корточках у восточной стены. Старики поднимаются. Мне объясняют, что в хижине совершилось жертвоприношение: бросались для гадания и жертвы орехи кола, были обезглавлены куры.
В группе охотников началась стрельба. Из рук в руки переходит бутылка с порохом. Его для обряда предоставила охотникам семья симбона Гимба.
Все выходят из хижины. Вход в хижину загораживают ветками. Птицы (белые петух и курица) лежат у входа. Охотники уходят, вслед за ними уходят и гости. В 10.30 мы возвращаемся в дом Сине Кейта. В На-фаджи продолжают прибывать охотники, некоторые из дальних деревень, включая Кангаба, а это 70–80 километров отсюда. Сейчас все разошлись по домам в ожидании «выхода в лес». Нас предупредят. В 11 часов выходим на восточную окраину деревни. Здесь под высокими манговыми деревьями освобождена площадка метров 15 на 20. Она подметена. На краю ее на положенных наземь ветках сидят человек восемь охотников, один сидит на циновке. Мне говорят, что это обычай охотников: они не садятся на голую землю.
Затем нас зовут срочно вернуться к дому: принесли в подарок очень большой кусок мяса. Это шея убитого накануне гиппопотама. Тем временем началось действо. Под звуки донсо-нкони в центр выходит старик с палкой, которую он держит за концы обеими руками. Он в черных очках и в обычной одежде. Но это охотник. Сделав несколько па, он возвращается на место. Музыканты поют дуэтом: «Донсо ма ньи!» — «Охотник плохой, опасный (человек)!»