— Рассказывать особо нечего, — сказала рабыня. — Меня привезли из Людиуса. Здесь есть еще девушки.
— Рабыни? — уточнил я.
— Да. Все, кого я видела, были в ошейниках.
— Тебя привезли услаждать местный гарнизон? — спросил я.
— Да.
— Всех? — изумилась Арлин.
— Конечно, — сказала Констанс. — Я ведь рабыня. И ты, кстати, тоже.
Арлин задрожала и попыталась натянуть на колени коротенькую тунику.
— Большой ли здесь гарнизон? — спросил я.
— Не знаю, — ответила Констанс. — Я и еще пять девушек обслуживаем двадцать человек. Мы не можем свободно передвигаться. К ошейнику крепят трос, на другом конце которого закреплена стальная болванка на шарнирах. Под самым потолком проведены рельсы. Болванка катится по рельсам, и таким образом мы можем ходить только по утвержденному маршруту. Я, например, знаю только зал наслаждений и рабочую комнату.
— Надеюсь, на время наслаждений тебя отстегивают? — усмехнулся я.
— Конечно, — улыбнулась рабыня. — Только вначале запирают двери.
— Много ли здесь залов наслаждений и рабочих комнат? — спросил я.
— Понятия не имею. Во всяком случае, есть такие, где я ни разу не была.
— Можешь ли ты хотя бы примерно оценить численность гарнизона?
— Нет. Может быть, сто, может быть — тысяча.
— Легко ли их ублажить? — спросила Арлин.
— О нет! — воскликнула Констанс.
— Надеюсь, меня не заставят работать в твоем отсеке, — пробормотала Арлин.
Констанс пожала Плечами:
— Думаешь, другие будут лучше? Они тут все такие.
Арлин содрогнулась.
— Не бойся, дорогуша, — успокоила ее Констанс. — Здесь из тебя быстро выбьют всю дурь.
Арлин в ужасе уставилась на меня.
Я старался не обращать на нее внимания. В конце концов, она просто рабыня.
— А звери? — спросил я Констанс.
— Сколько их, я не знаю. Но зверей, конечно, меньше, чем людей.
— Сегодня ты без цепи, — заметил я.
— С самого утра. Меня привели сюда прямо из моей клетки. Ты был еще без сознания. Эта рабыня, — Констанс сделала ударение на последнем слове и неприязненно посмотрела на Арлин, — была уже здесь.
— Не понимаю, зачем сюда прислали эту рабыню? — глядя на Констанс, произнесла Арлин.
— Затем, что вы обе принадлежите мне, — поморщился я.
— Вот как? — подняла бровки Арлин, — Что ж, она, кажется, хорошенькая. Она тебе нравится?
— Заткнись, — проворчал я.
— Слушаюсь, господин. — Арлин обиженно отвернулась к стене.
— Мне так не хватало объятий моего господина, — вкрадчиво проворковала Констанс.
Арлин смерила ее негодующим взглядом.
— Ты сказала, что тебя привели сюда утром, — произнес я. — Сейчас что, утро?
— Этот комплекс живет своей жизнью, — объяснила рабыня. — День делится на двенадцать частей. Сколько длится одна часть, я не знаю. Думаю, чуть больше ана.
Я вспомнил хронометр в разбитом корабле, который я нашел в пустыне Тахари. Он тоже был откалиброван на двенадцать частей. Скорее всего, это связано с периодом обращения вокруг своей оси родной планеты кюров. А может, это имело отношение к двенадцатиричной системе счисления, которой они пользовались. Последнее, в свою очередь, легко объяснялось количеством пальцев на лапе. У кюров их шесть.
— Мы отличаем день от ночи по освещению, — продолжала Констанс. — Яркость света тоже регулируется. Каким образом — я не знаю. Наверное, у них есть специальный прибор.
Последнее как раз делалось очень просто. Достаточно поставить обыкновенный реостат — и можно менять яркость света, имитируя естественный природный цикл.
— Звери ходят в основном по ночам. Я часто слышу, как они стучат когтями по плитам пола. Наверное, они хорошо ориентируются в темноте. Я, во всяком случае, ничего не вижу.
Я кивнул. Кюры активны в любое время суток, но изначально это ночные животные.
Я потряс прутья решетки. Они не поддавались.
Неожиданно до моего слуха донесся звук поворачиваемого в замке ключа. Судя по всему, открывали дверь в соседнюю камеру.
Я поспешно отступил от решетки. Может быть, кто-нибудь подойдет поближе. Тут уж я буду знать, что делать. Арлин и Констанс опустились на колени. Правильно. Они рабыни.
— Друсус! — вырвалось у меня.
В дверях действительно стоял Друсус в темном одеянии своей касты.
— Вижу, ты оделся как воин, — заметил он.
Последнее было правдой. Я проснулся в алой накидке воинов. Шкуры куда-то пропали.
— Ты тоже, дружище, решил уважить свои цвета, — сказал я. Друсус не постеснялся напялить на себя черный плащ убийцы. На левом плече висела перевязь с коротким мечом.
— Позволь пригласить тебя в наши скромные чертоги, — произнес он.
Я вежливо поклонился.
— Рады тебя видеть своим пленником, — добавил он. — Идти на север было большой глупостью.
— Я шел в гости, — пожал я плечами.
— Добро пожаловать, — улыбнулся он и щелкнул пальцами.
В комнату вошла изумительно сложенная брюнетка с подносом в руках. Все одеяние рабыни состояло из кожаного, с металлическими застежками ошейника. Рот ее был плотно закрыт, из него торчали стальные кольца. Система была мне знакома. При помощи храпового механизма ее подгоняют под индивидуальные размеры. Защелки крепят на затылке. Отстегнуть такой кляп невозможно, даже если свободны обе руки.
Девушка опустилась на колени и прижалась лицом к стальному полу. Затем просунула сквозь прутья две фляги, после чего протолкнула поднос под решеткой. Снизу между полом и прутьями оставалось около четырех дюймов. Потом она снова прижалась лицом к стальным плитам, поднялась, вопросительно посмотрела на Друсуса и по его знаку вышла из комнаты.
— Хорошая рабыня, — отметил я, провожая взглядом ее стройные босые ножки. — Зачем этот намордник?
— Так мне захотелось.
— Понятно, — кивнул я.
Он повернулся к двери.
— Друсус! — крикнула вдруг Арлин. — Ты должен нам помочь! — Очевидно, она вспомнила, что когда-то он ей подчинялся.
Он пристально на нее посмотрел, и Арлин в ужасе забилась в угол камеры.
— Вот еще одна хорошенькая рабыня, — произнес Друсус.
Арлин безуспешно пыталась натянуть на колени коротенькую прозрачную тунику.
— Между прочим, моя, — заметил я.
— Обязательно ее попробую, — сказал он.
— Вот как?
— Обязательно, — повторил он. — Ее привезли на Гор специально для меня. Я сам осматривал кандидатуры.
— Понятно, — произнес я.
— Думаю, тебе стоит перейти на нашу сторону, — сказал он, — Кюры подарят тебе любую женщину.
— Я — воин, — напомнил я. — Если женщина мне нравится, я завоевываю ее мечом.
— Ну-ну, — усмехнулся он, не сводя глаз с Арлин.
— Кроме того, — добавил я, — этим же мечом я защищаю свою собственность. Эта женщина, — я показал на Арлин, — принадлежит мне.
— Посмотрим, — произнес Друсус. — Переходи к нам.
— Нет.
— Между прочим, твой дружок Имнак уже с нами, — сказал он.
— Не верю.
Друсус пожал плечами.
— Кюры подарят тебе любую женщину, — повторил он, поворачиваясь к двери. — Золота они тоже не пожалеют.
— Я хочу видеть Зарендаргара, — сказал я. — Безухого.
— Никто не может его видеть, — изрек Друсус, и тяжелая дверь захлопнулась.
Я резко обернулся к девушкам.
— Ты посмела назвать свободного мужчину по имени! — обрушился я на Арлин. — Ты заговорила с посторонним, Не получив на то моего разрешения!
— Прости меня, господин! — упала на колени невольница.
Я дал ей пощечину, после чего она свалилась на стальной пол.
— Господин, — сказал Констанс. — Тебе принесли еду. Поешь.
Она поднесла мне поднос с жареным мясом боска, теплым свежим хлебом и ароматным вином.
Дождавшись, когда я закончу трапезу, Арлин подползла ко мне и прижалась щекой к моему колену.
— Ты меня ударил, — произнесла она. В глазах рабыни застыли слезы, из рассеченной губы сочилась кровь. — Прости, что я огорчила тебя, господин, — мягко сказала она и вытерла мне рот своими волосами. Губы ее оказались совсем рядом. Я прикоснулся к ним языком. Иногда попадается очень вкусная косметика.