- Почему... Почему ты относишься к нему так?
- По многим причинам. Для начала могу сказать, что он полностью изменил мое отношение к проекту вообще и к зверям в частности.
Краем глаза я заметила, что зверь первой серии остановился, слушает нас. Ну и пусть слушает!
- Кароль пришел в проект примерно в то же время, что и я, - продолжал человек. - Я тогда начал работу с Титаном, он - с Литой, но мы не пересекались. Вообще, люди становятся смотрителями по разным причинам. Кто-то ради необычной жизни, кто-то ради приключений, кто-то по еще более запутанным причинам, как Лита. Я же пришел сюда ради денег. Меня не волновал престиж, мне было плевать на приключения, я думал лишь о том, что наконец-то буду нормально зарабатывать. Смотрителям ведь очень хорошо платят, ты знай об этом. К зверям я относился как к инструментам заработка. Когда Титана назначили моим подопечным, я не радовался, мне было все равно, с кем работать.
- Ты его не боялся? Он опасен, все звери первой серии опасны...
- Нет, не боялся. Понимаешь, многие инструменты тоже опасны, но люди их не боятся. Я старался сохранять эмоциональную дистанцию между нами, мне не хотелось к нему привязываться. Я даже не дал ему имя, обращался по номеру - ведь у каждого зверя есть номер. А потом... тут было восстание отбракованных зверей. Тебе известно об этом?
Я кивнула. Про восстание мне рассказывали не раз, но меня оно мало волновало. Насколько мне известно, в нем участвовали только неполноценные звери, а из них я бы не стала формировать стаю. К тому же, те звери вступили в сговор с одними людьми против других. Бессмысленная затея.
- Во время этого восстания я был на базе. Они застали меня в тренировочном зале... Крушили все вокруг, убивали, но до меня не добрались - он не дал. На меня обрушился потолок, меня частично придавило к полу. Я был бы совсем размазан, если бы Титан не удержал плиту. Она была слишком тяжела, чтобы он мог откинуть ее в сторону, он мог только держать. Ситуация казалась безвыходной, потому что рано или поздно его силы должны были закончиться, и тогда мы бы погибли. Те звери и те люди... они знали это. Они смеялись. А он держал. Я не мог этого понять, потому что никогда не рассматривал его как самостоятельную личность. Время тянулось, они ушли, а он все держал, хотя мог убежать, мог спастись, но добровольно остался. Потом появился Кароль в сопровождении других зверей первой серии - тех, кто тоже не предал своих смотрителей. И Кароль мне объяснил... Звери не предают и не бросают тех, кого считают своими.
Я заметила, что Титан улыбается. Звери первой серии в целом понимают гораздо больше, чем могут сказать... Видимо, он тоже помнил тот день. Он гордился тем, что не предал. Почему? Ведь тогда этот человек не был его другом!
- Я продолжил работать в проекте, но относился ко всему иначе. Титан... он умнее, чем я думал. Он не инструмент. Оказалось, что я могу советоваться с ним, что он имеет свое мнение, а в том, что связано с водой, разбирается лучше меня. Разве это не основа для равенства?
Возразить мне было нечего, а возразить хотелось. Я решила использовать неопровержимый аргумент:
- Такая дружба ненормальна, потому что основывается на рабстве.
- Это не рабство. Однажды... однажды я предложил ему уйти. Совсем недавно, на одном из заданий, когда мы были в океане. И знаешь что? Он не просто отказал, он еще и рассмеялся, будто я ляпнул самую нелепую глупость! Так что... он может уйти, когда захочет, но он пока не хочет. То же касается и Кароля. Ладно, нам пора, Титан уже закончил. Что же до твоего задания... Думай сама, как тебе поступить. Но при этом не забывай, что есть люди, которые очень хотят, чтобы он вернулся.
Они направились к выходу, а я осталась сидеть на месте. Моя кожа начинала подсыхать, так что лучше мне было бы вернуться в воду. Но я хотела дождаться, пока эти двое уйдут.
В дверях человек обернулся:
- Кстати, если ты не помнишь... Меня зовут Артем. Мне было приятно поговорить с тобой.
И мне тоже было приятно, хоть я бы никогда в жизни не призналась в этом. Впервые за долгое время разговор с человеком не оставил у меня на душе неприятного осадка. Те, другие, тоже были искренни, их и правда волновала судьба Кароля.
Но только Кароля, на меня им было наплевать. А этот человек... Он не считал себя моим другом и даже не испытывал ко мне симпатии, и все же только он один признал, что я тоже живая.