Теперь к поваленному кедру подошли сучкорубы. Ведь армия вальщиков леса имеет в своем составе специалистов многих профессий. Первый пильщик - моторист. Его дело - спилить дерево и свалить. Но сваленное дерево - это еще не ствол: оно все в ветках и сучках. Они-то никому не нужны. Вот вторым и принимается за дерево сучкоруб с топором. Он обрубает у дерева все ветки и сучки, и дерево это превращается в ствол.
За сучкорубом идет трелевщик-тракторист. Он-то и вытаскивает ствол из леса на дорогу. А здесь строповщики в больших жестких рукавицах опоясывают ствол железными тросами и кричат крановщику:
- Эй, там, вира помалу!
Эти строповщики и обнаружили медведицу с детенышем. В темном дупле сразу не разглядеть было: мох это или медвежий мех. Притаилась мать с детенышем.
Вот тут и пришла озорная мысль строповщикам и сучкорубам: «Давайте, братцы, пошлем подарочек на лесной склад. Вот напугаются!»
Думали недолго. Может быть, если бы подольше подумали, передумали. А тут раз - и заколотили дупло большой щепой с корой. Заколачивали быстро - пока сучья обрубали. А получилось лихо: издали и не видно, что кедр с заплаткой. Так жилище медведицы спилили, повалили, обрубили и заколотили.
Затем крановщик дернул рычаг, и связанный ствол медленно поднялся на воздух. Потом еще одно движение крановщика - и старый кедр стал спускаться на платформу грузовика-лесовоза.
К первому кедровику, который приютил у себя медведицу, привалили другие стволы, и, когда вся платформа была заполнена, бригадир лесовальщиков крикнул шоферу:
- Давай трогай!
А медведиха из дупла вылезть уже не могла. Так она, прижимая к себе детеныша, протащилась волоком по неровной лесной тропинке, была поднята краном ввысь, опустилась на платформу грузовика и теперь вот ехала в машине по тряской дороге, уложенной бревнами. Это была лесная лежневая дорога.
Думаю, что мало какому медвежонку-сосунку довелось так много и разнообразно путешествовать в первые недели после рождения. А наш медвежонок за долгое путешествие даже прозрел. Хотя в темном дупле ему ничего не было видно.
Тем временем медведь на радиаторе лесовоза уперся лбом в ворота лесосклада. Шофер грузовика при этом так загудел, что задремавшая было в дороге медведиха (может быть, ее укачало) проснулась и вздрогнула.
«НЕ ПЛАЧЬ, МАЛЕНЬКИЙ…»- Открывай, что ли! - кричал шофер.
Раскрыли ворота, и медведиху оглушили выстрелы.
Тут она перепугалась не на шутку. Ведь медведиха-то была стреляная. Ей довелось однажды встретиться с охотниками, и где-то в боку она носила засевшую пулю. О, она отлично помнила об этом! Тогда звук выстрела и жгучую боль в боку она услышала и ощутила в одно время. А сейчас эти отвратительные хлопающие звуки следовали подряд один за другим. И, как назло, проснулся детеныш, перестал сосать, стал хныкать.
Вот беда так беда.
Медведиха притаилась - хотела выглянуть, но не смогла. А жаль! Она бы увидела просторный двор лесосклада, одинокую, брошенную людьми автомашину-лесовоз. Довольно далеко, где-то в углу огромного двора, - бревенчатый домик, куда пошли греться шофер и строповщики. Вокруг же не было ни души.
А выстрелы?
Никто и не стрелял.
Просто за забором склада была лесобиржа. Проще сказать, штабели свеженапиленных досок. Их перекладывали - сбрасывали - строповщики. И доски эти хлопали так, что издалека казалось - стреляют.
Да, самое время было бежать. А детеныша, который еще не умел ходить, надо было взять зубами за загривок. Совсем ему это не больно. Так все медведи делают.
Но медведиха упустила время. Теперь ей не то что бежать - повернуться негде было.
Упущенное время, как известно, не воротишь.
Прошло несколько минут, совсем тихо стало кругом. А тут как раз подошли к лесовозу рабочие, начали сгружать стволы. По сгруженным стволам люди забегали и затопали.
Кто- то кричал:
- Эй, Маша, давай рулетку!
Жжик… - зажужжала стальная лента и выскочила из футляра, который был похож на консервную банку. Топая валенками, человек пробежал по всему стволу кедра, измеряя его длину. Потом крикнул:
- Здоров вымахал! Записывай - тридцать два метра. Хорош!
- Хорош, хорош, - повторял как бы про себя браковщик и уже нагнулся, чтобы написать на гладком срезе: «Стройлес».
Это большой почет дереву: пойдет на жилье людям.
Но, видно, жилье медвежье помешало этому кедру стать жильем человеку. Другой голос, женский, крикнул:
- А вы бы, дядя Карп, лучше глядели. Большой кедр, да дурной. Дупло же в нем. Да еще заколоченное.