Слава вышел в коридор, и директор спросила его:
- Ты что, переписываешься с немецкими ребятами? У нас, кажется, только чехам писали письмо.
- Писали, Софья Петровна.
- А немецким ребятам?
- Немецким не писали…
Тут они вошли в ее кабинет, где, по правде говоря, Слава не любил бывать. С комнатой этой у него были связаны очень уж какие-то неприятные воспоминания…
- Садись, Славик.
- Ничего.
- Да садись же, садись. Значит, ребята в ГДР не писали?
- Наш класс не писал. Но я…
- Что - ты?
В это время ему стало как-то нехорошо. Язык во рту стал вдруг как напильник, а щеки и лоб - будто он наклонился к горячей плите. И мысли побежали одна за другой, одна за другой: «ГДР… викторина… лотерея… выигрыш… Миша, Мишенька…»
Слава сел в большое кресло и как бы утонул в нем. И ему показалось, что он слышит голос Софьи Петровны издалека:
- На твое имя пришло письмо из ГДР.
Слава молчал.
- Что же ты молчишь, Славик?
- Миша, - тихо произнес Слава. - Мишенька…
Ну конечно, все тут же и выяснилось.
Директор разорвала конверт и дала Славе прочитать письмо. Угадать не трудно - там был выигрыш по лотерее: его поездка в ГДР, Берлин, зоопарк, Мишка. То есть прямо в конверте медведь не сидел. Но все бумажки, которые были в конверте, говорили о том, что все, о чем Слава мечтал, - реально, реально, совсем реально! И с Мишкой он обязательно встретится.
Вот так все случилось - вдруг.
Слава, конечно, обрадовался, а через полчаса огорчился. Пришел домой и прямо с порога:
- Мама, я еду в ГДР.
- Куда?
- В Германию. В Германскую Демократическую Республику.
- Глупые шутки, Слава. Садись обедать.
- Мамочка, так правда же еду. Еду, еду, еду…
- А я говорю - садись обедать.
- Мамочка…
- Хватит.
- Ну хорошо - раз так, я расскажу тебе все по порядку…
И он все рассказал маме.
А она:
- Не реально.
- Как же, мамочка, не реально, когда совсем-совсем реально. Вот письмо, которое дала мне наша Софья Петровна. И еще она просила тебя к ней зайти, и просила не так, как всегда: «Пусть зайдет кто-нибудь из твоих родителей в шесть часов. Точно. Так и передай. У меня и другие дела есть». А тут она сказала: «Пусть зайдет в удобное для твоей мамы время». И была такая ласковая-ласковая, и в белой блузочке, как тогда, когда школе вручали знамя, помнишь?
Тут мама не села, а прямо-таки упала в кресло:
- Господи, что ж это такое? С каких пор дети стали по заграницам ездить? Нет, нет, никуда я тебя не пущу. И не выдумывай, пожалуйста. Слышишь?
И в это время зазвонил телефон. В тот день все было как в кино. А вы разве не заметили, что в кино всегда так: вот что-то должно случиться, и в это самое время звонит телефон или на экране кто-нибудь появляется, и все случается совсем не так, как все ждали. Ох и дразнит же вас такое кино! Слава это страшно любил: ждешь одно, а случается другое. Так было и тогда: жарко - холодно, холодно - жарко. У Софьи Петровны в кабинете Слава решил: еду! Поговорил с мамой - вышло, что не едет!
Зазвонил телефон…
Нет, тут надо рассказать по порядку. Ведь весь сыр-бор с поездкой загорелся из-за Мишки. А Мишку этого добыл Яков Павлович Федотов, знаменитый герой Великой Отечественной войны. Это целая история, как Яков Павлович был на охоте в Валдае, как он там убил опасного зверя - разозленную медведицу - и взял ее двух детенышей: мишку Мишку и мишку Машку, и как потом этот самый мишка Мишка, с которым Слава подружился, попал в Берлинский зоопарк.
И надо же было такому случиться, чтобы в ту самую минуту, когда Слава говорил с мамой о поездке в Берлин, к ним позвонил тот самый Яков Павлович. Конечно, позванивал он и раньше: каждый раз, когда бывал в Москве. Федотов ведь не только Мишку нашел, но и Славу, когда тот отправился к Мишке и заблудился в лесу. Тогда Федотов и со Славиной мамой познакомился и с тех пор бывал у них в Москве, а жена Федотова - Маргарита Павловна - даже лечила как-то Славу.
Но это все к Мишке и к Берлину не относится. А относится то, что Яков Павлович, узнав тогда по телефону от Славиной мамы, что Слава может поехать в Берлин к Мишке, сказал, что сегодня же к ним придет. И пришел.
А потом такие были две недели у Славы, что никому не пожелать. Каждый день по тысяче раз: едет - не едет, едет - не едет.
А дело- то было все в том, что Якову Павловичу тоже захотелось с Мишкой встретиться, может быть, не столько с Мишкой, сколько с Берлином, в котором он был в мае сорок пятого года. Но «хотеть», как сказал Федотов, «это еще не значит -мочь».
Мама заявила сыну: «Поедет Яков Павлович - поедешь и ты. А без него и думать не смей».
И тут Слава почувствовал - никаких поблажек ему не будет. А Яков Павлович - человек занятой. У него была опять же, как он говорил, «задача со многими неизвестными».