Вот так две недели Слава гадал: четный номер автомобиля - того, что первый встретится, - поеду; нечетный - не поеду. Или: зазвонит в течение часа телефон - поеду, не зазвонит - не поеду. Честно говоря, он иногда хитрил: знал, например, что Глебка должен ему позвонить, - значит, телефон зазвонит. И знаете, как получалось: как раз, когда хитрил, не выходило. Глебка должен был позвонить, но вот не звонил. И телефон молчал как мертвый не час, не два, а до самого позднего вечера, пока Слава не ложился и не засыпал. «Значит, - решал он, - не поеду, совсем не поеду».
Поехал! Поехал же! Яков Павлович позвонил из Валдая, когда Слава на поездку совсем уже надежду потерял и на телефон совсем не загадывал. Федотов вдруг позвонил и сказал:
- Передай маме, что я получил отпуск, оформляюсь, завтра буду в Москве. В общем, складывай чемодан.
Вот как оно получилось.
«ПОЛУНДРА»Накануне отъезда пришел Глебка и сказал:
- Хочешь, я помогу тебе вещи укладывать?
Слава не успел ему ответить, а только успел подумать. С ним такое часто бывает. А подумал он: «Какие там вещи? Рюкзачок, как в пионерлагерь, и чемоданчик маленьких! такой». Он об этом только подумал, а Глебка, не дождавшись ответа, попрыгал вокруг Славы и запел:
Тру- ля-ля! Тру-ля-ля
Едем за границу.
Нам это не снится,
Айн, цвай, драй,
Айн, цвай, драй,
Поскорее приезжай!…
Ну, чего складывать? - спросил он.
Глебка был из тех, что радуются счастью другого. И как же Слава его за это любил!
Только Глеб подлавливал очень сильно. Тут он пощады не давал. Пришел как-то с трещоткой, ну, штука не хитрая: шершавое такое колесико из дерева и дощечка к нему привязана. Он колесико покрутил, и сразу же зашумело, прямо как пулемет затакал. Даже в ушах у Славы стало нехорошо. Тут Глебка и спросил:
- Что это за шорох?
- Хорош шорох, - сказал Слава, - оглохнуть можно.
Глебка запрыгал на одной ноге и закричал, как индеец:
- Полундра! Один - ноль! Один - ноль!
Ох и подлавливал он Славу в тот день перед отъездом - жуть!
Вы уже разгадали, что это за игра у них была в слова-перевертыши: «Полундра»?
Если не разгадали, слушайте дальше, и вам все станет понятным.
Только они с Глебкой из дому вышли, он Славе и говорит:
- Почему за тобой такая длинная тень?
Слава повернулся:
- Где?! Тени нет!
И снова одно очко проиграл. Не верите - проверьте. Напишите: «тени нет» - и прочтите с конца. Ну как, теперь поняли? Сколько раз Глебка выигрывал по одному очку, этого и сосчитать нельзя. В тот раз, например, попросил Славу показать ему какой-нибудь вид Берлина. А Слава что? Показал такую рекламную картинку: «Посетите ГДР». Глебка прищурился, потом отошел и посмотрел на картинку сквозь кулак, как в подзорную трубу. Можно было подумать, что он рассматривает какое-то там особенное произведение искусства.
- Ты что, - сказал Слава, - цирк устраиваешь?
А Глебка сделал такое лицо, как будто он какой-то там миллиардер и вот пришел к знаменитому художнику покупать его картину:
- О, вид - диво!
Но в тот раз номер, как говорится, не удался. Уж очень это его восклицание показалось Славе странным. Особенно «о». Слава быстренько перевернул эти слова в уме и сказал:
- Полундра! Глебка горит. Перевертыш.
Но что хвастать?! Слава смог получить только одно очко, потому что вовремя разгадал один перевертыш. Но в тот же день Глебка снова подловил Славу. И как обидно подловил.
- Ну, давай адрес - куда тебе писать в ГДР?
- Как - куда? - сказал Слава. - Никуда. Нет у меня пока никакого адреса. Пиши: в зоопарк Мишке-валдайцу, как, знаешь, Ванька Жуков писал: «На деревню дедушке».
- «Ванька Жуков, Ванька Жуков»! Ты мне ваньку не валяй. Ты мне давай выкладывай, как писать: что по-русски, что по-немецки. - Глеб вынул блокнот и карандаш: - Ну, диктуй, что знаешь.
- А что я знаю? Пиши по-русски: «ГДР». А потом по-немецки: «Берлин».
Глебка стал тщательно выводить буквы и при этом шипеть: «Ш… ш… ш…» Слава спросил:
- Ты что шипишь?
А он:
- Я пишу, шипя.
- Вот еще глупости. На уроке, я думаю, ты не шипишь. Учительница тебе пошипела бы. Опять ты цирк устраиваешь!
- Цирк не цирк, а очко мое. Полундра.
Слава проверил это его «я пишу, шипя» и понял, что Глебка снова его подловил.
«ТРЕ-ПУШ-ШИШ»Наконец пришел день отъезда. В ночь перед этим Слава просыпался раз десять, а может быть, двадцать. И ночь казалась ему бесконечной.
Но все это неинтересно, как он там переживал, не спал, волновался и всякое такое. Про это рассказывать не стоит, а вот на вокзале произошло интересное.