- Как это так - пусти? Ты еще маленький, чтобы самому по театрам и циркам ходить.
- Пусти.
- Вот еще новости! Ты что?
- Мамочка…
- Не капризничай, не маленький.
- А кто только что сказал: маленький?
- Вот пойдет весь ваш класс в ТЮЗ, и ты пойдешь. Где же это видано, чтобы дети одни ходили на вечернее представление?!
- Нигде не видано, - поддакнул Слава. - Пойдем, мамочка, вместе.
- Еще что выдумал! За целую неделю я устала, только и мечтала об этой субботе. И дома дел прорва. А ты - цирк. Нет, милый мой, пожалуйста, без капризов…
Слава помолчал и выпалил как из пушки:
- А там Миша.
Мама все поняла, Слава был в этом уверен, но сказала таким удивленным голосом:
- Какой еще Миша?
- Как - какой? Наш, мой - Миша, Мишенька, медвежонок валдайский.
Они разговаривали стоя, но тут мама села, а вернее, плюхнулась в кресло.
- Не болтай глупости. Его же отправили за границу.
- А вот и не отправили. Он выступает в Московском цирке в труппе знаменитого дрессировщика Булатова.
- Ты-то откуда знаешь? Ну, выкладывай все…
Тут Слава все маме рассказал - и про Зооцентр, и про симпатичную Марию Петровну из Зооцентра, и про афишу, что сегодня последний день выступлений… Думаете, Нина Васильевна Славу отругала и сказала: «Садись за уроки и не выдумывай глупости»?
Нет, если вы так подумали - значит, ошиблись. Мама долго-долго сидела в кресле, задумавшись. Слава молчал. Но все, о чем думала и вспоминала мама, Слава прочитал на ее лице, хотя она наклонила голову и на какое-то время даже закрыла глаза. А вы разве, если давно-давно кого-нибудь хорошо знаете, не читаете в его лице, даже когда он молчит? Слава же свою маму знал всю свою жизнь и знал, что тогда в кресле она все-все перевспоминала про Мишку: и то, как он первый раз появился у них в Москве - маленький пушистый шарик - и ноги его расползались на гладком полу; и то, как мама хотела его на прощанье сфотографировать, а он, ослепленный яркой лампой, цапнул маму за ногу; как Слава потом ждал письма из Валдая, уехал туда, потерялся в лесу, когда пошел на свидание с Мишей, и еще тот последний день его встречи с Мишей на мельнице - мама боялась, что Мишка Славу загрызет, а тот подсунул голову под Славину руку - мягкий, пушистый - и только поуркивал.
Да, конечно, Нина Васильевна обо всем этом передумала и потом спросила:
- В цирке тот самый Мишка?
- Тот самый.
- Ты уверен?
- Уверен!
- Тогда пойдем…
…Нет, они не были в тот вечер в цирке, а побывали только возле цирка. Когда Слава с мамой сошли с троллейбуса, до цирка еще оставалось два квартала, но их уже начали спрашивать: «Нет ли у вас лишнего билетика?» А у них вообще никакого билета не было. И в кассе билетов не было. И никто лишнего не продавал. Один только дядька успел произнести слово: «Кому…» - и его тут же окружила такая толпа, что этот билет достался какому-то, наверно, боксеру или борцу - здоровяку килограммов на полтораста, а остальные расходились после этой свалки кто без пуговиц на пальто, а кто просто помятый.
Да, на медведей охотников было много.
…В цирке представление уже началось, свет у входа притушили, последние зрители бежали, перепрыгивая через три ступеньки, а Слава все надеялся, что, может быть, им повезет - окажутся у кого-нибудь лишние билетики, на их счастье. Но известно: когда очень мечтаешь, чтобы тебе повезло, никак не везет.
Не оказалось билетика и для Славы и его мамы.
Когда у входа в цирк стало совсем-совсем пусто, мама сказала:
- Стой. Только никуда ни шагу. Я пойду к администратору.
Теперь уже на лестнице и на площадке перед входами в цирк Слава остался один. Со стен на него смотрели медведи. Только сейчас он смог внимательно разглядеть эти яркие плакаты: медведи-боксеры в кожаных, как мячи, перчатках; медведи на мотоциклах, на велосипедах, медведи-акробаты, пожарные, повара… Стоп! Этот в каске пожарного с двумя белыми пятнышками на плечах. Эти белые островки у него, как погончики. И глаза синие. И выражение глаз. Конечно же, это Славин Мишка, Мишенька! Пусть на плакате рисунок, но он, конечно же, с фотографии, а может быть, это даже цветное фото. Это он, он, он…
- Славик! - окликнула сына мама. В руках у нее был маленький серый билет.
Слава бросился к маме, но она выставила вперед руки с поднятыми ладонями:
- Стой. Билет на завтра.
Ее руки уперлись теперь Славе в грудь.
Он подумал и тут же это думанное произнес:
- Как же так? Сегодня самый последний вечер!
- А завтра, - сказала мама, - самый последний утренник. Вот на него-то мне и продали один билет. Только один. Не знаю, что и делать. Как отпустить тебя одного?
- Мамочка, мама…
Пока они дошли к остановке троллейбуса, мама сдалась: