Нет, ему не было ни страшно, ни весело.
Но почему же всё-таки смеялись все, кто выезжал из этой комнаты ужасов?
Слава думал об этом и о том ещё — встретятся ли они с Асей Сергеевной, поведёт ли она его в зоопарк и увидится ли он там со своим Мишкой, Мишенькой?
И в это время перед мчащейся дрезиной загорелся желтоватый свет уличного фонаря. Да, это был обычный уличный фонарь — не на экране, не декорация, а самый настоящий. Его, наверно, притащили сюда с улицы.
Под фонарём стоял пьяница: помятый цилиндр на затылке, спина белая, под глазом синяк, а нос красный, как свёкла.
Когда вагонетка проезжала мимо, Слава увидел, что это была не кукла, а живой человек, только разрисованный. Ну, в общем, как клоун.
Человек этот держал в руке большую такую метлу. И вот когда вагонетка быстро промчалась мимо фонарного столба, пьяница этот стукнул Славу этой метёлкой по спине.
И Слава тоже засмеялся.
Получив этот тумак, он вместе с вагонеткой сквозь пролом в стене выскочил на улицу, вернее, на ярмарку, где люди стояли в очереди, ожидая, когда их прокатят мимо всех этих ужасов.
— Всё? — спросил Слава тётю Симу.
— Всё!
Они отстегнули ремни и вышли из вагонетки на асфальт. Тут Слава почувствовал, что его немного пошатывает, как, должно быть, покачивает, когда после шторма человек сходит с корабля. Думаю, что его так покачивало оттого, что очень уж бросало из стороны в сторону мчащуюся вагонетку.
Стрельба по медведям
Когда Слава и тётя Сима вышли из комнаты ужасов, в очереди опять оказались наши туристы. И они стали спрашивать наперебой:
— Что, правда страшно?
— А ужасы настоящие?
— А почему ты, Славик, смеялся, когда обратно выкатился?..
Ну и так далее, и тому подобное.
Слава с тётей Симой отвечали, что, в общем, поедете на вагонетке, увидите, а сами спрашивали про Асю Сергеевну, не видели ль они её. И им сказали что Ася Сергеевна пошла к каким-то там медведям.
— К медведям?!
Нет, никто, кажется, не понял, почему Слава так громко вскрикнул.
— Где эти медведи? — спросила тётя Сима.
Ей показали рукой:
— Там!
И Слава с тётей Симой чуть не бегом отправились к медведям.
Что говорить: медведи были, Ася Сергеевна тоже была.
Только дело в том, что медведи были игрушечные. Куклы такие — величиной с бутылку. Они вертелись на таком круге. Кто платил несколько пфеннигов, тому давали ружьё, он стрелял в медленно проезжающего по кругу медведя, и, если попадал, медведь этот — кукла то есть — вставал на задние лапы и рычал. Ах, и не рычал он совсем, а чем-то там скрежетал. Механический же он был — не живой.
И тут стояла Ася Сергеевна и стреляла в этих медведей и смеялась, просто хохотала как сумасшедшая, когда попадала в этого мишку.
Слава подошёл к ней и спросил:
— А зоопарк?
— Господи, это ты, Славик? Вот встреча! На, постреляй — я заплатила.
— Вы же обещали повести меня в зоопарк, найти моего Мишку?!
Он хотел ещё добавить: «Как вам не стыдно»! — но удержался.
— Я?! Славик, что ты говоришь?
Тут в разговор вмешалась тётя Сима:
— Ася Сергеевна, вы ещё долго будете стрелять? Мы уже пойдём — поздно: Славику пора спать.
— Славик, а ты не постреляешь? — снова сладким голосом спросила Ася Сергеевна.
— Нет, — сказал Слава, — не постреляю. Спасибо.
Да, он хорошо запомнил, что сказал: «Спасибо». И с тётей Симой пошёл в гостиницу.
Живое серебро
Потом какое-то время Слава был в номере один, и прежде всего Слава подумал об Асе Сергеевне. Какая она была всю дорогу миленькая — и не только с ним, а со всеми. Славе казалось, что она и вправду такая. А теперь до него, как говорится, дошло, что есть же такие люди: они лезут вон из кожи, чтобы всем-всем понравиться; они специально говорят всякие там приятные вещи, дают обещания — заманивают. А оказывается, что это потому, что, в конце концов, люди эти никому не нравятся. Они, наверно, всю жизнь гоняются за людьми, чтобы привадить их, придружить к себе. Ну, такие как Слава, может быть, и клюют на их удочку. Но тоже ненадолго. Потом срываются с крючка и уплывают. Так эти липово-миленькие люди и живут: в погоне за друзьями, которые в конце концов убегают от них.