— Интересный запах, — сказал Илья, — даже мозги прочищает.
— А мне, вот, жрать охота, — пожаловался Паша и тоскливо потёр своё пузо, — солнце вышло из-за ели, время срать, а мы не ели.
— Прорва ушастая, — прокомментировала Натаха и ущипнула парня за бок, — худеть давно пора, вон, сколько сала нарастил. Придём в город, отведу тебя в кафешку.
— Когда это ещё будет! — заныл Павел и понизив голос, проникновенно сказал, — а у тебя, в сумочке, имеется шоколадка. Я знаю.
Ната тяжело вздохнула и открыв замок, достала шоколадный батончик. Парень торжествующе выхватил вожделенное и пробормотав нечто, напоминающее: «Моё сокровище!», впился в конфету зубами. С такой жадностью! Мне даже стало немного неприятно. По лицу Наташи прошла смутная тень, словно она испытала нечто похожее.
— Какое свинство, — коротко шепнула Ольга, но, похоже и сама удивилась собственной реакции.
— А, я бы тоже перекусил, — сказал Витька, с изрядной долей зависти и тяжело вздохнул, — со вчерашнего дня ни хрена не жрал. Да ещё и подняли, ни свет, ни заря.
— Терпи, мой друг, — Илья похлопал его по плечу, — жрать, это вообще-то — свинское дело.
— Дорога! — во всю глотку завопила Галя и начала прыгать, размахивая руками, — дорога, дорога! Ур-ра!
— Ура, — согласился я и раздвинув непокорные заросли, ступил на потрескавшиеся плиты, — это ж надо, в какую глухомань нас занесло. Асфальт, до этой Тмутаракани так и не добрался.
— Хорошая дорога, — не согласился Илья, — толку с твоего асфальта, если он весь в колдобинах? А тут, посмотри, какая прелесть: ровнёхонько и гладенько! Хоть на Феррари катайся.
— Так давай, прокатимся, — Галя обняла его за плечи, — когда ты меня, уже, на Феррари покатаешь?
— После дождичка, — Витя угрюмо стукнул каблуком по гладкой твёрдой поверхности, — странная какая-то дорога. Это ж сколько нужно было труда вбухать? Камень к камню и ни единой щёлочки! Наши так не могут.
Здесь действительно присутствовала некая странность, но вот сути её я не понимал. Впрочем, сейчас было не до того. Я посмотрел в одну сторону: каменная змея прятала хвост за дальний лесок; в другую — исчезала, поднявшись на вершину холма. Никаких знаков, указателей, стрелок или чего-то похожего. Впрочем…Я присмотрелся: недалеко от верхушки пригорка, в траве наблюдалось нечто прямоугольное. Возможно — указатель.
— Идём туда, — я указал пальцем.
— Это же вверх! — простонал Паша, — ноги, мои ноги!
— Почему туда? — подозрительно осведомился Витя, — какого ты раскомандовался? Может, я хочу в обратную сторону?
— Иди, — отрезал я, — никто не командует, я просто указываю направление.
Парень вызывающе уставился на меня, и я спокойно принял вызов. Впрочем, игра в гляделки продолжалась недолго: мой товарищ заморгал, словно ему мошка в глаз попала и отвернулся.
— Хрен с тобой, — буркнул он, — пусть будет так.
Больше спорить никто не пытался. Галя тотчас удрала вперёд, стоило мне сказать, куда мы идём; Ната молча пихнула своего парня в спину, а Оля, загадочно улыбаясь, погладила мою ладонь.
Илья, прищурившись, посмотрел сначала на Витю, потом — на меня, открыл рот и закрыл. Немая сцена, занавес. Улыбаемся и машем.
До холма пришлось идти немного дольше, чем я предполагал, но и шагать стало намного легче. Гладкая ровная поверхность шлифованного камня, кое-где проросшего чахлыми травинками, так и ложилась под ноги. Вот только жара насела на нас изо всех сил. Немилосердно палило солнце, как бы стараясь показать, какой иногда бывает весна. Даже насекомые спрятались в дебрях травяных зарослей, издавая глухое ленивое жужжание и лишь огромные бабочки, совершенно фантастической окраски, безмятежно порхали над синими островками цветов, в окружении серебристого океана.
Разговор совершенно не клеился, то ли от зноя, то ли по какой другой причине. Паша несколько раз пытался пересказать недавно увиденный сериал, но тут же сбивался на последнее посещение ночного клуба и мгновенно огребал люлей от своей подруги, напоминавшей ему о какой-то Свете.
Прискакала Галя, с венком из голубых цветов в волосах и возбуждённо сообщила, про увиденный в траве череп огромного рогатого животного. Илья назвал погибшее животное трицератопсом, встретив вежливое недоумение общественности. Галчонок натянула свой венок на его голову и пояснила, что это — от солнечных лучей, которые могут напечь затылок, вплоть до всяких цератопсов.
Оля, то ли действительно устала, то ли старательно делала вид, но мне пришлось придерживать девушку под острый локоток. Её кожа, невзирая на палящий жар светила, оказалась холодна, словно лёд. Я подумал, как было бы приятно прижаться к этому прохладному телу и… И, чёрт побери! Образ Маринки укоризненно взглянул на меня из подсознания, и я послал его куда подальше. Ты, сказал я ему, далека и недоступна, а Оля — здесь и прикасаться к ней приятно, как… Как поглаживать медальон, висящий на груди. Он был, точно так же, гладок и космически холоден.