— Это — атомное бомбоубежище? — ошарашенно поинтересовался Витя и благоговейно коснулся неохватного ствола, служащего центральной балкой сооружения, — экая первобытная мощь! Ну и как нам добраться до этой самой вдовы? Перелететь?
— Башкой подумать, — фыркнула Ольга и дёрнула за длинную верёвку, спрятанную в узком желобе, рядом с воротами, — а насчёт первобытного… Пожалуй, ты — прав, телефона мы тут не найдём, как пить дать. Они тут, по ходу, какие-то старорежимные. Думаю…
— Ктот? — такой голос вполне мог быть у Иерихонской трубы, — чтонать?
У невидимой, пока, вдовы оказался такой же невнятный говор, как и у предыдущего собеседника. Она сглатывала окончания слов, словно зажёвывала их. Галя хихикнула, а на лице Наташи появилась неловкая улыбка. Витёк, тот вообще был, само недоумение.
— Нам бы переночевать, — сказал я, как можно громче, — мы можем заплатить.
— Этсамсобе, — взревела сирена и кусок бревна, в воротах, исчез, сменившись частью загорелого морщинистого лица, с прищуренным чёрным глазом, — ктотаки? Откуть?
— Заблудились мы, — пояснил я, краем глаза наблюдая, как недоумение на физиономии Вити сменяется откровенным непониманием, — думали, до города засветло добраться, но видимо уже не успеем.
— Дгорода? Нет, — задумчиво прогудел глаз и вдруг резко увеличился в размерах, — спогостаить? Отеть?
— Ну, да, — обескураженно подтвердил я, — с той стороны. Нет, ну если у вас есть телефон, то дайте позвонить и…
Похоже, меня уже никто не слушал: часть бревна, с грохотом, стала на место, потом оглушительно громыхнуло и одна створка медленно отползла назад, оставив узкую щель. Несложно догадаться — нас приглашали внутрь.
Вдова Селезень оказалась огромной бабищей, неопределённого возраста. Чёрный платок скрывал её волосы и лоб, а тёмно-коричневый балахон, отдалённо напоминающий платье, позволял оценивать лишь исполинские размеры брюха и лежащего на нём бюстища.
Сложив большие узловатые ладони на бочкообразном животе, хозяйка пристально осмотрела всех нас и медленно отступила на пару шагов. Лицо её, вроде бы невозмутимое, тем не менее скрывало…Испуг?! Да быть того не может! Она же с лёгкостью могла уделать любого из нас. Да кому я вру — всех сразу!
— Вдомнипущ, — строго сказала Селезниха и ткнула толстым пальцем в покосившийся и почерневший, от времени, сарай, — тсеновал. Спатьтам. Денегненать.
— А, умыться, где-нибудь можно? — осторожно поинтересовалась Оля, обращаясь скорее к спине хозяйки, закрывавшей ворота, — мы весь день на ногах.
— Усараябочка дождьводы, — прогудела вдова и громыхнула исполинским куском дерева, выполнявшим роль засова, — попреджаю среброимется. Домосвящён.
Как-то боком, словно опасалась надолго поворачиваться к нам спиной, хозяйка шмыгнула к дому и мгновенно исчезла внутри, захлопнув за собой дверь. Илья тихо похохатывал.
— Эт чего было? — я ни черта не понимал, — весь этот финальный твист с серебром и освящением. Какого хрена?
— Тётка похоже слегка, а может и не слегка, не в своём уме, — продолжая хихикать, пояснил товарищ, — мы пришли со стороны кладбища, и она приняла нас за нечистую силу. Вампиров.
— Скорее — упырей или вурдалаков, — поправила Оля и хмыкнула, — пустяки. Вот я, как-то была у двоюродной бабки, так та чудила ещё похлеще, чем эта. Ночью с домовым разговаривала, самогон ему наливала.
— Я — вурдалак! — Наташка оскалила зубы и сделала попытку укусить Пашку. Тот вяло отмахивался.
— Стоп, стоп, — Витя поднял руки вверх, — погодите. Не знаю, какие там упыри или вурдалаки, но, ради бога, поясните: на каком языке она тарахтела? Я не понял ни единого слова.
— Ну, неразборчиво бормочет, — заступился я за хозяйку, я и сам путаюсь в её дурацком диалекте, но…
— Да, к чёрту! — яростно завопил Витёк, — какого хера ты городишь! Она вообще не по-русски говорила. На немецкий больше похоже.
— Мальчик перегрелся от усталости, — фыркнула Галя, — иди, поспи чуток. Может, попустит.
— Сама — дура, — огрызнулся парень и повернулся к Наташе, — а ты, что скажешь?
— Витя, её совет не лишён определённой ценности, — осторожно заметила девушка, — день был весьма необычным и утомительным. Похоже ты действительно слегка подустал.
— Да идите вы все к чёрту! — выдохнул Витя и почти побежал к сараю, отведённому нам для отдыха.