Да, несладко мне придется, если меня не признают… Собравшись с духом, я спустилась вниз. Из гостиной доносились голоса, но когда я вошла, разговор прекратился. Джерри живо подошел ко мне и подвел меня к маленькой пожилой леди, стоящей перед камином.
– Это моя мама, – сказал он.
Я была поражена. Она была совсем не похожа на образ, который я рисовала себе, вместо высокой суровой особы я увидела крохотную милую женщину с веселыми голубыми глазами и серебристыми волосами. Улыбаясь, она пожала мне руку.
– Слава Богу, дорогая, что ты не блондинка, – молвила она лукаво.
В это время в гостиную вошла Маргарет, и все дружно расхохотались. Осмелев, я спросила:
– А что бы вы сделали, будь я блондинкой?
– Ничего, – ответила миссис Даррел, – но все равно я рада.
Позднее я узнала, что все предыдущие подружки ее любимого сына были блондинки с кроткими (как у коровы, считала миссис Даррел) голубыми глазами, и она с ужасом думала о том, что какая-то из них может стать ее невесткой[14].
Знакомство с Лесли состоялось позже в тот же день. Он ворвался в гостиную – темноволосый, невысокого роста (в этой семье только Джерри был заметно выше меня) – поздоровался с матерью, скользнул по мне пронзительным хмурым взглядом своих синих глаз, повернулся кругом и исчез на кухню. Джерри сходил за ним и представил нас друг другу. Лесли тоже произвел на меня приятное впечатление – при беглом знакомстве.
Уик-энд пролетел быстро, и я с великой неохотой собралась в обратный путь; на сей раз я ехала одна, мы решили, что для всех будет лучше, если Джерри не станет появляться в Манчестере, пока я попытаюсь убедить отца смириться с тем, что выхожу замуж, поскольку я более не нуждалась в его согласии.
Потянулись мучительные дни, я скоро убедилась, что отец не желает смягчаться, кончилось тем, что он вообще отказался обсуждать этот вопрос. А тут еще Джерри начал терять терпение, требовал, чтобы я наконец что-то решала. Пришло письмо от Маргарет – она повторила свое обещание помочь нам и заверила, что миссис Даррел готова оказать Джерри материальную поддержку, пока его дела не устроятся. Я чувствовала себя ужасно, мне не хотелось ссориться с отцом, поступая против его воли, и в то же время я чувствовала, что мне представляется возможность раз и навсегда освободиться от опеки и зажить самостоятельно.
Неожиданно все разрешилось само собой. Отец на несколько дней уехал по делам, и тут же в Манчестере появился Джерри. Откладывать больше было нельзя.
Не один час мы с ним обсуждали нашу проблему, искали способ решить ее, никому не причиняя боли, и конечно же не находили толкового выхода. Я пыталась рассуждать логично, говорила, что нам нельзя сейчас жениться, мы не сможем прожить на те деньги, которыми располагал Джерри. В отчаянии я попросила отсрочки, пообещала дать ему окончательный ответ через сорок восемь часов. Мне очень хотелось сказать «да», но меня многое беспокоило. Не говоря уже об отсутствии денег – а я знала, что отец не даст ничего, если я выйду замуж против его воли, – как насчет темперамента? У нас было так мало общего, надолго ли хватит брачных уз после того, как схлынет первая волна радости от совместного бытия[15]? Меня ожидала многообещающая карьера, от которой я должна была отказаться, выйдя за Джерри. Он конечно же нуждался в человеке, разделяющем его стремления, готовом путешествовать вместе с ним, участвовать во всех его делах, к чему я вовсе не была готова[16]. В то же время он был веселый, обаятельный товарищ, я чувствовала, что могу всецело положиться на него, и все больше склонялась к мысли, что мы придумаем какой-нибудь компромиссный вариант.
Даррел честно соблюдал наш уговор и два дня не заговаривал о женитьбе. Когда кончилась отсрочка, мы решили сходить в кино, а затем поужинать вместе. Вернулись домой в приподнятом настроении, было поздно, все уже легли спать, и мы сидели вдвоем в теплой гостиной, говоря о чем угодно, кроме женитьбы. Вдруг я почувствовала сильную усталость и с ужасом обнаружила, что уже пять часов утра. Устремившись к выходу из гостиной, мы столкнулись в дверях, и пока уступали друг другу дорогу, Джерри тихо спросил:
– Ну так как, ты хочешь выйти замуж за меня[17]?
Поскольку моя способность к сопротивлению всегда ниже всего в это время суток, я ответила:
– Конечно, хочу.
И все.
Приняв наконец решение, я уже не позволяла закрадываться в душу никаким сомнениям. В предвидении на редкость удачной женитьбы мы не сомневались, что все препятствия будут преодолены. Тот факт, что наше состояние для начала ограничивалось какими-нибудь сорока фунтами, меня нисколько не смущал. Мы тщательно все рассчитали. Брачная лицензия обойдется примерно в три фунта; далее – железнодорожные билеты до Борнмута, такси, стоимость перевозки багажа, обручальное кольцо… Вполне уложимся, еще останутся деньги. Конечно, о медовом месяце нечего было и помышлять, но нас это не заботило, главное – женитьба.
14
Моя мать (причина была известна только ей самой) довольно подозрительно относилась к приводимым мною в дом утонченным эфирным созданиям. По тому, как развивались дальнейшие события, ей следовало с еще большим подозрением смотреть на брюнеток.
15
В жизни не понимал все эти разговоры о необходимости общих интересов для прочных брачных уз. А убирать постель, готовить пищу, поддерживать ровное течение жизни – этого мало? Чего еще может пожелать себе девушка?
17
Поразительно холодное описание весьма пикантной, на мой взгляд, сцены. Однако поскольку моя супруга не желает, чтобы эта книга подверглась запрету, тактично опускаю занавес и ограничиваюсь тем, что выражаю свое несогласие петитом.