– И это вы называете хорошо ощипанными цыплятами? Прошу немедленно отослать их повару.
Официант-пингвин стоял поодаль и только качал головой.
– Ох, дорогой лис, уж если вы отмочите какую шутку…
Когда пингвин с кудахтающими и трепыхающимися цыплятами исчез на кухне, лис, улыбаясь от удовольствия, поднялся со стула и сказал:
– Извините, я только на минуту. Пойду и позвоню. Распоряжусь, чтоб камеру прислали мне телефонным способом…
– Телефонным?- удивился я.- Разве можно прислать что-то телефонным способом?
– Можно. Если не верите, прошу со мной,- предложил мне лис
– Что же,- откликнулся я.- Схожу с удовольствием.
По дороге в гардероб, где находился телефон, я внимательно разглядывал иллюзиониста. Надо же, как это я клюнул на этого Камерного? А ведь с первого взгляда видно: лиса лисой.
Да и потом вся эта его не поддающаяся сомнению рыжина.
Лис снял трубку, набрал номер и минуту спустя сказал:
– Китя? Это Фуня. Возьми в кармашке моего старого жилетика ключ от буфета. Там, на третьей полке справа, найдёшь ключ от письменного стола. Открой стол и в левом тайнике обнаружишь ключик на розовой ленточке. Открой им копилку, там несколько монеток и ключ от висячего замка в подвале. Спустись вниз, отопри подвал и в углу под картошкой ты нащупаешь ключ от сейфа, который стоит у тебя в комнате под портретом твоего дедушки-песца. Открой сейф, на верхней полке – автомобильная камера. Возьми и немедленно пришли телефонным способом. Я буду у аппарата.
Всё услышанное меня ошеломило. Думаю, впрочем, на кого угодно это произвело бы сильнейшее впечатление. Какая бестия, как он всё устроил!
А лис стоял у стены и, равнодушно уставясь на телефон, погрузился в ожидание.
– У вас здесь квартира?- осведомился я.
– Откуда!- возразил он.- Я живу у сестры.
– У сестры Кити?
– Да.
– Отчего же не в гостинице или не в пансионате?
– Не люблю. Домашняя атмосфера мне ближе. Что может быть лучше семейной норы?
– Здорово вы потрудились, пока прятали эту камеру.
– Я не имел права рисковать. Вся моя надежда, вы понимаете…
Тут он замолк и стал прислушиваться.
– Ты готова? Отлично. Начинай передачу.
Он жестом извинился и прервал наш разговор, а я, не веря собственным глазам, стал наблюдать, как из телефонной трубки понемногу что-то вылезает. Не было никаких сомнений: оттуда с величайшим трудом вытискивается моя автомобильная камера.
Передача отняла много времени. До сих пор для меня остаётся загадкой, на каком принципе основывалась эта операция, но факт остаётся фактом: примерно через четверть часа вся камера вылезла из телефонной трубки.
Лис тут же мне её вручил со словами:
– Будьте любезны. Теперь у вас комплект.
Мы возвратились к столику. Жена тем временем заказала оладьи и уже почти справилась со своей порцией.
– Я хотела заказать свиную отбивную, но решила воздержаться. А вдруг, думаю,- сказала моя жена,- отбивная прямо на тарелке превратится в свинью. Да ещё завизжит. О, я вижу, у тебя камера…
– Да,- ответил я,- у меня камера.
– Где ты её раздобыл?
– Её передали телефонным способом.
– Телефонным способом? Не может быть!
– Очень даже может. Я видел собственными глазами.
– Ты надо мной издеваешься.
– Отнюдь.
– Всё равно я тебе не верю.
– Но я клянусь, клянусь… Если тебя интересуют технические детали, спроси у нашего друга… Он даст профессиональные объяснения.
Лис откашлялся, глянул глубоким взором моей жене в глаза и сказал:
– Ни о каких технических деталях пока не может быть речи. Изобретение находится в стадии испытания и строго засекречено.
– Всё ли возможно пересылать телефонным способом?
– В будущем телефонным способом можно будет переслать любую вещь,- уклончиво ответил лис.
– А сейчас?- не отступалась жена.
– А сейчас? Сейчас только некоторые, наиболее, так сказать, растяжимые.
– И вы изобретатель этого способа?
– Да, я,- не без самодовольства подтвердил наш рыжий знакомец, и в хитрых глазках промелькнуло удовлетворение.
Радость, испытанная в связи с находкой камеры, не позволяла мне раздумывать над необъятными возможностями этого изобретения. Хотелось как можно скорее вернуться в палатку, выспаться, чтобы с рассветом приступить к монтировке колёс. У меня даже аппетит пропал.
Я показал знаком жене, что пора уходить. Она кивнула в ответ.
– Очень приятно было провести время в вашем обществе,- сказал я, поднимаясь со стула,- но нам пора.
– Как? Вы уже уходите?
– Завтра нам в дорогу,- пояснила жена,- а день, знаете ли, был сегодня у нас необыкновенный и, я бы сказала, утомительный.
– Понимаю,- отозвался на это лис.- Очень даже понимаю. Однако своим уходом вы сильно меня огорчите. Тем более что настоящая забава только ещё начинается.
– Мне кажется, публика и без того неплохо развлекается.
Оркестр и в самом деле играл с необычайным азартом, а единственная в своём роде толпа танцоров безумствовала на паркете. Плясали под модную песенку, знакомую нам по пляжу:
Более всего неистовствовали, разумеется, юные козочки, вертевшиеся в танце с бородатыми козликами. Время от времени в толпе мелькал и кое-кто из павианчиков, тех самых, с которыми я сегодня купался.
В какой-то момент мне даже показалось, что один из них иронически улыбнулся, заметив зажатую у меня в руке камеру. Она была, конечно, изрядно помята вследствие передачи её по телефону, но оказалась тем не менее в полном порядке. Я не понял, что, собственно, означала эта его ироническая усмешка.
Наш официант, пингвин, видя, что мы собираемся уходить, подскочил к столику.
– Сколько с нас за оладьи?- спросил я.
– Вы ничего-ничего не платите,- ответил, низко кланяясь, официант,
– То есть как ничего?- поразился я. Такое происходило со мной впервые.
– Вы ничего не платите, абсолютно ничего,- заволновался пингвин и, достав блокнот, стал писать какие-то цифры.
– Тем не менее я всё-таки попросил бы счёт.
– Одну секундочку,- отозвался пингвин.- Секундочку. Вот, пожалуйста!
И протянул мне листок бумаги с нацарапанными на нём каракулями.
– 4 у, 2 с, 9 ч,- прочитал я.- Что это такое?
– Это итог,- любезно пояснил официант.
– В каком смысле?
– В нашем.
– Но что это значит?
– Это значит в нашей валюте. Она имеет хождение на нашей территории. Счёт за съеденные вашей высокочтимой супругой оладьи равен 4 у, 2 с, 9 ч, или, иначе говоря, четырём удодам, двум снегирям и девяти чижикам.
– Удоды… снегири… чижики…- пробормотала жена.- Так ведь это же птицы!
– Весьма возможно,- поспешил согласиться официант, который был хорошо воспитан и считал, что клиент всегда прав.- Весьма возможно. Но это прежде всего наша валюта.
– Откуда ж мне взять такие диковинные деньги?- воскликнул я, не на шутку взволнованный, опасаясь, что произойдёт конфуз: воспользовался услугами ресторана, и вдруг выяснилось, что не в состоянии заплатить по счёту. Получается, что ты аферист.
– Да вы не волнуйтесь,- принялся успокаивать меня официант.- Не вы должны мне платить, а я вам.
– Вы мне? Но за что?- спросил я вне себя от удивления.
– То есть как за что? За оладьи.
– Так ведь оладьи съела моя жена.
– Вот именно,- подхватил официант.- Ваша жена оказала нам честь, съев наши оладьи. За это ей причитается вознаграждение. Принцип нашей фирмы заключается в следующем: если кто-то что-то у нас съел, он должен запомнить это на всю жизнь.
– Должна признаться, оладьи были потрясающие,- заметила моя жена.- Уж не упомню, ела ли я когда-нибудь такие оладьи!
– Вот видите!- радостно воскликнул официант и, достав объёмистый кожаный кошелёк, принялся отсчитывать названную сумму.- Вот вам: 4 у, 2 с, 9 ч. Жаль только, что заказали такое скромное блюдо. Потому и счёт небольшой. Но мы надеемся, в следующий раз…
– Я этих денег не возьму!- воскликнул я, считая, что тут затронута моя честь.