— Хочешь, чтобы я ушла?
— Что ты, мне приятно, что ты здесь. Ты уже ела?
— Нет.
— Можешь остаться. Я собиралась приготовить бульон. Если, конечно, есть для него продукты, потому что неизвестно, что мы найдем в доме. Ты первый раз… часто сюда приходишь?
— Никогда.
— Ну да, ты не производишь такого впечатления.
— Какого впечатления?
— Человека, который спит, где придется.
— Я хотела провести ночь на свежем воздухе.
— Ты не боишься? Быть одной?
— Нет.
— У тебя сонный вид.
— Просто спать хочу.
— А тебе нравится?
— Кто?
— Мой муж?
— Откуда я знаю. Почему ты спрашиваешь? Я и лица-то его не видела.
— Мне показалось по твоему голосу… по голосу, я хочу сказать, что…
— Все понятно. Пока.
— Нет, подожди, ты не поняла. Я хотела сказать… что в этом нет ничего плохого, совсем ничего. Это свойственно человеку.
— Что свойственно человеку?
— Знаю, то, что я говорю, может показаться… это потому что мы не знакомы, и ты не знаешь, что за женщина… я… рискую произвести плохое впечатление, если это скажу. Но если бы женщины чаще вели между собой такие разговоры… Я хочу сказать, что если два человека, посмотрев друг на друга… или даже не глядя друг на друга… ничего в этом… То, что может случиться с первым встречным… напротив, с первым встречным иногда все гораздо сильнее, гораздо… ты тоже так думаешь, или это я сегодня вечером все неправильно понимаю?
— Я тебе ясно скажу: меня твой муж не интересует. А теперь дай мне уйти.
— Я знала, что ты неправильно поймешь.
— Поняла я или нет — неважно, меня это не интересует и все. И мне это неприятно. Мы друг друга даже не знаем, что ты себе позволяешь?
— Не обижайся. Я ничего такого не сказала… то есть сказала, то, что не нужно… но, знаешь, до сегодняшнего утра мне это казалось… представлялось… а теперь я понимаю, что это самая естественная вещь на свете.
— Какие кошмарные проблемы. Какое кошмарное пробуждение.
— Подожди. Куда ты собралась? Ничего же не видно…
— Это мое дело.
— Останься. Я даже подумать не могу о том, чтобы провести с ним ночь наедине. Он самый добрый человек на свете, но… нет, неправда, он жадный, вульгарный. Подлец.
Как раз в этот момент из-за угла здания появляется инженер Фуми. Похоже, он не слышал последних слов жены.
— Э-э… можете мне помочь? Ключ сломался в двери. Я вставил его, он щелкнул и сломался. Потому что эта идиотка не смазала замок. Неужели трудно было предположить, что ключ, которым годами не пользовались… что с вами?
— Ничего.
— У вас странные лица.
— Нет-нет…
— Тогда пойдемте, поможете мне. Я нашел железную палку. Я приподниму ею, как ломом, а вы толкнете. Должно получиться. Две женщины могут заменить почти одного мужчину.
Инженер Фуми отступает и снова исчезает. Две женщины не сразу следуют за ним, они смотрят друг на друга. Становится ясно, что Габриелла хочет уйти, но Палома взглядом умоляет ее остаться. Девушка стоит в нерешительности, женщина берет ее за руку, и она дает увести себя, Темнота поглощает их, в то время как туман поднимается еще выше и закрывает крышу. От домика остаются одни очертания, но скоро и они исчезают.
8. Как юношей овладели сомнения
Прошло время, гораздо больше времени, чем могли предположить трое висящих на крестах. Или, лучше сказать, двое, потому что мы не знаем, сознает ли Оба происходящее. О чем они говорили до сих пор? Неизвестно. Похоже, между Альфонсо и юношей не возникло симпатии. Возможно, они просто молчали все это время.
Но уже давно, несколько десятков минут, оба напрягают глаза в попытке разглядеть за прожектором свет, или какое-то движение, хоть что-то, означающее приближение шествия. За этот промежуток времени их тревога растет. И хотя эти двое такие разные, тревога, подкрепляемая тишиной, увеличивается в них одинаково, и уже готова прорваться наружу. Оба кажется самым спокойным из троих. Его лицо непроницаемо, он неподвижен и кажется вырезанным из черного дерева. Но, может быть, мы просто не умеем читать это выражение, может быть, у него на родине именно таким должно быть лицо у испуганного человека.
Первым не выдерживает Альфонсо в этой необъявленной борьбе, в этом состязании со страхом, которое мальчики ведут с детства. Следует заметить, что Альфонсо видит юношу, а тот видит Альфонсо только краем глаза, полностью повернув голову влево, Обу же может разглядеть только, повернув голову вправо, чего он до сих пор не делал. Альфонсо хитро пользуется этим, чтобы приписать Обе свои чувства.