На звук взрыва прибежал тигр-охранник. Увидев, что камера Ника была пуста, он с перепуганной мордой убежал наверх. А рядом с камерой Ника на полу так и остались лежать острые осколки лампочки.
Ник очнулся после перемещения и понял, что снова оказался в переулке между домами, как и тогда, несколько недель назад. Руфуса рядом не было, и по изменившимся деталям лис понял, что действительно попал в Зверополис. Чемоданчик с принадлежностями также был при нем, и внутри все осталось неизменным - стаканчики с шариками, колода карт и кошелек с деньгами еще времен Зверополиса, который Ник из-за ненадобности носил в чемоданчике еще с первого дня появления в Зверикаго.
Он собирался было двинуться вперед, как вдруг понял, что добротный костюм, что был на нем при перемещении, очень сильно потерял в блеске - ткань стала тусклой, тонкой, ее покрывали пятна, а в некоторых местах ткань была протерта до дыр. Ник хотел было переодеться прямо в подворотне, пользуясь тем, что вокруг никого не было, но потом с разочарованием понял, что вся его одежда, кроме этого пиджака, остались в квартире Аннеты на Грей-Уорден стрит, и ему оставалось только идти вперед в единственной ветхой одежде, что у него осталась после перемещения.
Если бы в тот момент Ника встретил бы кто-то из числа тех, кто помнил его еще до перемещения в Зверикаго, то им бы, помимо ветхой и старой одежды времен 30-х годов бросилось бы еще в глаза и то, что Ник словно постарел - его морда стала более грустной и задумчивой, глаза - печальными, а походка - не такой расслабленной и веселой, как и раньше.
Идя по улицам округа Саванны, Ник проходил мимо тех мест, где он раньше часто промышлял обманом и жульничеством. За тот месяц, что его здесь не было, ничего не изменилось - те же прохожие, те же машины. Даже попрошайки, нищие и музыканты, что порой вставали на тротуаре, пытаясь вытащить немного долларов из карманов прохожих, были на прежнем месте.
Взгляд Ника зацепился за лисенка-подростка, который сидел в глубине тротуара, возле забора вокруг недостроенного дома. Сжавшись в клубок, лисенок смотрел вниз на мостовую, тяжко вздыхая. Его опущенные ушки безвольно колыхались на пролетающем по улице ветерке, а пальцы лап были сжаты в замок. Перед лисенком стояла коробка, на которой кривым детским почерком было выведено черным маркером “ХОЧУ В СКАУТЫ”. На дне коробки сиротливо лежало несколько никелей и даймов.
Ник задохнулся - в сидящем лисенке он явственно увидел себя в детстве, такого же несчастного зверенка, мечтающего о чем-то светлом и прекрасном.
Почувствовав, что перед ним кто-то стоит, подросток поднял глаза, а его ушки немного приподнялись. Зеленые глаза лисенка стали внимательно оценивать прохожего, и первоначальный интерес сменился грустью, стоило ему осознать, что перед ним стоит лис в очень старом и ветхом пиджаке с дырами и пятнами.
Ник резким движением, заставившемся лисенка дернуться, открыл чемодан и достал оттуда кошелек. Глаза подростка зажглись надеждой, стоило ему увидеть, что прохожий все же согласился дать ему немного денег.
Раскрывая пухлый кошелек, Ник вытащил оттуда купюру в десять долларов и посмотрел на нее так, словно видел ее первый раз в жизни. После паузы лис достал из кошелька еще несколько купюр, пока не набрал сотню баксов. Лисенок, затаив дыхание, наблюдал за щедрым прохожим, боясь сказать хотя бы слово.
Перестав смотреть на кошелек и купюры в другой лапе, Ник еще раз взглянул на лисенка за коробкой, после чего снова перевел взгляд на купюры и кошелек. Сложив уже вытащенные купюры в карман пиджака, Ник бросил подростку в коробку кошелек со всей оставшейся суммой, которая многократно превышала то, что он вытащил, после чего бросился бежать прочь от подростка, не оборачиваясь назад.
Не веря своим глазам, лисенок открыл брошенный кошелек дрожащими пальцами, ожидая увидеть там все что угодно - но там лежала толстая стопка купюр, которых с лихвой хватало и на новую форму, и на членские взносы. Лисенок со слезами на глазах хотел было крикнуть “спасибо” вслед щедрому прохожему, но тот уже успел убежать насколько далеко, что подростку оставалось лишь восхищенно прижимать к себе кошелек и широко улыбаться, выбирая слезы мохнатыми кулаками.
Ни Ник, ни подросток не знали этого, но все это время за ними наблюдал Руфус. Увидев, что Ник бросил кошелек в коробку и убежал прочь, енот лишь улыбнулся, пригладив взъерошенную гриву, и исчез в ближайшем переулке
Комментарий к Глава двенадцатая
* В английском языке нет противопоставления “Ты” и “Вы”, как в русском языке, но ради художественного замысла я пренебрег этим фактом
========== Глава тринадцатая ==========
Пережитый опыт в гангстерском городе был для лиса настолько сильным, что в течение двух суток после перемещения он даже не выходил в город, забившись в одну из многочисленных убежищ-нор, разбросанных по разным районам Зверополиса.
Будь он прежним лисом, все было бы гораздо проще — просыпайся утром, одевайся, завтракай и иди обувай доверчивых простаков ловкими движениями лап. Но сейчас все было иначе — Ника в ночных кошмарах преследовали глаза разъяренной Аннеты, полные звериной ненависти и животного гнева, за которыми не было не видно ничего, кроме выжженной пустоты. Снова и снова Ник плакал во сне с закрытыми глазами, протягивая лапы вперед в пустоту и пытаясь поймать ускользающий образ прежней Аннеты.
К исходу второго дня Ник даже начинал жалеть, что согласился на предложение Руфуса покинуть Зверикаго и вернуться обратно в Зверополис. Даже зная, что там остались всесильная мафия и жилье в камере полицейского участка, Ник сожалел, что покинул Аннету — даже ненавидящую его и готовую убить при первом появлении на пороге. Однажды он даже смалодушничал и позвал Руфуса, чтобы тот снова появился перед ним как тогда в Зверикаго, но, к большому разочарованию, больше енота в городе он так и не увидел, словно тот был какой-то реалистичной галлюцинацией.
Лишь на третий день, когда Ник, переодевшись из старого и ветхого костюма времен Зверикаго в привычные для себя рубашку и полотняные штаны, начал избавляться от сковывавшего его чувства тоски по Аннете. Разумно полагая, что без Руфуса попасть в Зверикаго у него всего не получится, лис сосредоточился на более важном и насущном для себя вопросе — каким образом ему зарабатывать себе на пропитание.
И тут Ник понял, что вопрос этот для него намного сложнее, чем кажется. Среднюю и старшую школу лис закончил, как и большинство зверят его возраста, но в колледж он так и не поступил, предпочитая обогащаться на проворачивании сомнительных, а порой и противозаконных сделок. Никакого другого ремесла он не знал — вот уже пятнадцать лет ловкость лап, мошенничество и обман исправно кормили его, и больше у него не было никакой мысли, чем он мог бы заняться, не преступая закон, ведь теперь любые мысли о прежней жизни с оболваниванием прохожих вызывали у него чувство неукротимой тошноты.
В поисках решения Ник решил прогуляться вместе со своим верным чемоданчиком по городу, пытаясь найти хотя бы какой-нибудь знак, пометку или указание на то, чем он мог бы заняться.
Рассеянно разглядывая вывески, Ник критично оценивал объявления о предложении разной работы, в изобилии расклеенной во всех районах города. Требовались продавцы, курьеры, разносчики писем, уборщики и даже вышибалы в ночные клубы — но ни одно из подобных объявлений не вызвало у Ника ровным счетом никакого отклика. Эти профессии, может быть, давали кусок хлеба и честный заработок, но Ник, даже отказавшись от своего прежнего ремесла, все равно не собирался хвататься за что попало в поисках своего призвания.