— У нас с ней был уговор. Я должен был сам все тебе рассказать и пояснить в твои двадцать лет. До этого времени тебя прятали.
— Двадцать? — хмыкнула я. — А если бы в двадцать у меня уже был молодой человек. Нет, муж. Или ребенок? Вы же мне жизнь бы сломали. Хотя и эти события тоже ничего хорошего мне в эту самую жизнь не привнесли. Меня там пытать собирались! — не выдержала я и прикрикнула на дядю. То, что он мой дядя, давалось для понимания с трудом, но чем дольше я с ним находилась, тем все лучше видела наше сходство. И не только по внешности. По характеру тоже. Упрямый, своевольный, сам себе на уме — уж больно много похожего. Бабушка, конечно, привила мне и многое другое, но зато я теперь понимала откуда у меня вот эти не очень положительные черты. От папы. Вернее, от семьи Волх. Арина Волх — вот как звучало мое настоящее имя.
— Мы бы не допустили этого, — напряженно ответил дядя.
— То есть, переводя на русский язык, вы бы не дали мне жить своей жизнью, а потом снова... не дали бы, забрав вот сюда, — я развела руки, обрисовывая это здание.
— Арина — ты магесса из очень сильной семьи. К сожалению, девочка моя, тебе с самого рождения была уготована другая жизнь. Мы с бабушкой просто прятали тебя до поры до времени.
Я вздохнула и отхлебнула горячий чай. К эклерам даже не притронулась — ничего не лезло. Не хотелось ни есть, ни пить, ни вести этот удушливый разговор. Мне казалось, что меня кинули в яму, и я, как Алиса из Зазеркалья, лечу вниз, лечу и лечу в бесконечную яму.
— А где мои родители? — спросила я наконец-то мучивший меня столько лет вопрос. Мне было страшно узнать, что они живы-здоровы, но просто «так было нужно». Я не хотела верить, что со мной с детства обращались как с инструментом. С перспективной вещью.
Антип встал с кресла, подошел к окну, заложив руки за спину, и уставился на улицу. Там, за окном было солнце и последние теплые дни. Скоро мне нужно будет возвращаться к учебе, к своей студенческой жизни... Я запнулась на собственной мысли — нет, теперь все будет по-другому. Никуда я больше не вернусь.
Дядя начал разговор каким-то отрешенным спокойным голосом. Может быть, научился запирать эмоции, может, он всегда был таким. Меня же начинало колотить болью с каждым его словом.
— Твоя мама, Надежда Асафьева, была обычным человеком, но с огромным сострадательным сердцем. Надю все любили. Мы с твоим папой, Антоном, даже соревновались за ее руку, но Луна распорядилась так, и вскоре твои родители поженились, а потом появилась ты. Лучик рыжего солнца. Всем сразу стало ясно — ты наделена силой по самую макушку. Антон хотел тебя сразу определить в специальный пансион для одаренных, а Надя наотрез отказалась. Хотела, чтобы ты росла дома, как обычный ребенок. И как-то всех убедила. Ей сложно было отказать, особенно, когда она смотрела на тебя своими глазами. У тебя мамины глаза. Даже мне отказали инстинкты. В общем, все шло благополучно. Пока... — тут голос дяди дрогнул, а я сжала кулаки, сдерживая внутреннее напряжение. — Пока про ребенка Волха не прознали вечные. Тебе, Ариша, еще предстоит изучить всю нашу иерархию и виды, которые населяют человеческий мир по соседству. И кто какой силой обладает. Пока ты столкнулась только с оборотнями и магами, но есть и другие. Например, вечные. Вампиры. Много про них ходит легенд, мифов, но есть одна правдивая — для продления своей жизни им нужна кровь. Обычная человеческая им мало чем может помочь, ну только немного продлить ресурс, а вот магическая... Твои родители защищали тебя до последнего. Антон убил почти всю верховную семью вечных. Надя закрыла тебя собой. Довершил дело отряд Диких, а потом были тяжелые переговоры и запрет на месть. Так удалось спасти тебя. И так мы положили конец стычкам между волками и вечными. Но родителей спасти не удалось.
Антип закончил говорить, а у меня дрожали руки, тряслись сжатые кулаки. Мне хотелось закричать: «Мне плевать на ваши договоренности! Я хочу мести! Я хочу наказать тех, кто решил, что может забирать жизнь!» Но слова застряли в горле, вонзились шипами в гортань.
Я всегда так хотела надеяться, что родители меня не бросили. Что они по-своему любили меня.
А они так любили, что умерли за меня!
Антип подошел ко мне и сел на подлокотник кресла, развернул и прижал к груди. Я всхлипывала, но слез не чувствовала. Ничего не ощущала: ни его крепких объятий, ни боли на сердце. Я снова падала и падала в это бездонную черную яму.
— Я хочу увидеть их могилы, — прохрипела я, как только голос снова послушался меня.