Кто хочет — повторите эксперимент, интересно ведь лично убедиться, что для вас лучше — слюна или хоботок, то есть казнить комариху, во время ее трапезы или миловать?
После опубликования в журнале предыдущего письма почта из Казани доставила в редакцию новое послание. «Работая в заповеднике, густо населенном комарами, я обнаружил следующее: при поиске места кормления комар осторожен и пуглив, но во время акта кровопития совсем теряет бдительность. Если в это время небольшими ножницами осторожно отрезать заднюю часть его брюшка, комар как ни в чем не бывало продолжает свое дело. Кровь вытекает из образовавшегося отверстия, пока у донора выдерживают нервы, после чего эксперимент прекращается самым радикальным способом, рекомендованным предыдущим комароведом. Возможно, комар чувствует себя сытым по возросшему давлению выпитой крови в желудке; при повреждении брющка давление не возрастает и насекомое сосет о самозабвения. Не использовать ли это в поликлиниках, когда у кого-то необходимо взять кровь для анализа, а он боится медицинских принадлежностей? Ведь всего укус комарика...»
А один из жителей Мурманской области, где комарами пруд пруди, написал в «Химию и жизнь», что, по его наблюдениям, комарихи на теле человека чаще всего стараются вонзить жало в те места, куда врачи-иглотерапевты направляют иглу. Причем комарихи будто бы особенно любят общеукрепляющие акупунктурные точки на кистях рук и предплечьях. Ну не удивительно ли? Вдруг это подтвердится!
Человек, пострадавший от комаров, слепней и даже пчел, может умерить боль, потерев волдыри зеленым перышком лука: его сок в этих случаях действует успокоительно. Иногда помогает и белое молочко одуванчика. Чтобы лук и одуванчик проявили свою силу, рекомендуют выдернуть из кожи вонзившееся жало. Пчелиное выдернуть просто, а вот извлечение крохотного комариного хоботка — предприятие для виртуозов.
Жало комарихи, вернее, ее верхняя губа, неимоверно вытянуто и срезано, как медицинский шприц. Тонкий и нежный шприц не вонзишь без упругих челюстей, покрытых естественным клеем и потому плотно прилегающих к хоботку. Нижняя губа, словно футляр, держит весь хирургический инструмент в плотной пачке. А пачка, понятно, красуется на физиономии.
Присев на корову или на двуногого властелина планеты, комариха копошится, выбирая подходящее место. Затем щетинки (мандибулы) впиваются в кожу, нижняя губа скользит по хоботку и обнажает шприц. Порой его давление превышает давление товарного вагона на рельсы. Но кожа упруга. Предусмотрено и это — шприцу помогают зазубренные челюсти. Они, как пила, ерзают взад и вперед. И вот Дело сделано. Пробуравлена дырка. Введен шприц. Чтобы он не засорился, тут же инъекция слюны. След за этим начинает работать глоточный насос. Он устроен вроде насоса для омывания ветрового стекла автомобилей. Раз есть насос, должен быть и приемник красной жидкости. И вправду, кровь перекачивается в специальный пищевой резервуар. Оттуда она мало-помалу поступает в среднюю кишку, где и идет пищеварение.
Здесь свои сложности. Комарихи, которым повез-ло с алой калорийной каплей, прежде пили жидень-кие растительные соки. Не расстроится ли у них же-лудок? Нет. Хотя и совсем мала комариная средняя кишка, да удала. Она мигом переключает фермента-тивную деятельность на переваривание белков. Не потому ли у комарих в кишке преобладает протеаза а у не меняющих меню самцов другой фермент—.' инвертаза?
Разбухшая самка (она может слопать больше, чем весит сама) норовит спрятаться в тень. Сидит комариха, занимается пищеварением около недели. Вот вроде бы и все. Но нет, не все: одновременно в ее теле зреют яички. Потом она держит путь к болоту или к луже, где на бережке ждет вечера. Ибо таинство разрешения от бремени стыдливыми комарихами совершается под покровом темноты.
Отложив яички, они опять становятся вегетарианками. И снова свадьба... А вот третий брак в средней полосе России практически невозможен — летняя комариха живет лишь два месяца.