Глава 47
В большом школьном коридоре расставляли стулья. В этот последний вечер учебного года ожидалась большая праздничная программа. Обычно она состояла из трех отделений. Спектакль-сказка под руководством бессменной Лианы, затем награждение лучших учеников по итогам года, ужин и наконец самое долгожданное — дискотека. В прежние годы администрация лесной приглашала ансамбль, но в этот раз, отдавая дань моде, решили сделать ребятам настоящий подарок. Машина с командой ди-джея уже прибыла, и аппаратуру переносили в учительскую.
Возбужденные предстоящим праздником школьники, весело перешучиваясь, расставляли ряд за рядом. Как всегда, табуреток из столовой на всех не хватило, поэтому с улицы тащили скамейки и лавочки. Их ставили в задние ряды. Гефест, весь распираемый важностью момента, торжественно руководил работами, указывая ребятам, откуда что брать и куда все это тащить.
Даже такие принципиальные отказники как волки, и те поддались праздничному настроению. Выбрав самую красивую, с решетчатой спинкой, скамейку, они усадили на нее своего обожаемого босса и теперь триумфально несли к зданию школы. Хоршев эффектно возлежал на скамейке, опершись локтем, словно древнеримский аристократ. Царственно помахивая рукой, он благословлял всех, кто встречался по пути. Увидев Майю, послал ей воздушный поцелуй. Спешащая на последнюю «накачку» перед спектаклем девушка сделала вид, что поймала посылку и, рассмеявшись над его комичным видом, побежала дальше. Волки обалдело смотрели ей вслед.
— А что, ты сейчас с ней что ли?
— Ну, типа того.
Акела восхищенно причмокнул.
— Ну ты вообще велик! Самых четких девочек уцарапал. А когда успел-то?
— А долго ли, если умеючи?
— Если умеючи, то долго!
Вся компания громко захохотала...
Выгнав всех лишних из класса, Лиана Казимировна в последний раз ускоренно прогоняла всю пьесу, проверяя — не забыл ли кто текст. Уже переодетые в сказочные костюмы, актеры торопливо бормотали свои диалоги и монологи. Все нервничали. Сама режиссерша возбужденно ходила взад-вперед по комнате, буквально не находя места и поминутно хваталась за свое абсолютно здоровое сердце.
Майя торопливо объяснялась в любви с принцем. Рома Козинцев, невысокий симпатичный парень из восьмого, игравший роль сказочного влюбленного, уверенно тарабанил ответный текст. В свое время он также пытался ухаживать за Золушкой, но она, в отличие от сказки, не ответила на его чувства. А после «снежного побоища» старшаки вообще потеряли интерес к девчонкам из седьмого. Поскольку неизвестно было, на какие неприятности можно с ними нарваться.
Открылась дверь, и в комнату зашла завуч.
— Лиана Казимировна, у Вас все готово? Через пять минут начинаем. Уже все расставлено.
— Сейчас, сейчас. Мы уже все.
Режиссерша повернулась к своей маленькой труппе.
— Ну что, все в порядке? Никто ничего не забудет?
Взволнованные донельзя ребята замотали головами.
— Вот и ладно. — Лиана подошла к Майе. — Ну, девочка моя, сегодня твой дебют. Покажи им, на что ты способна. И не волнуйся, у тебя все получится.
Майя молча кивнула.
— Ну вот и ладно.
За дверью послышались аплодисменты. Зрители хлопали в ладоши, вызывая на сцену Золушку. Майя поднялась со стула.
— Ну, ни пуха тебе!
— К черту! ...
Зал был переполнен. В первых рядах сидели самые маленькие — третий класс. За ними, по мере возрастания «номера», располагались более старшие. Последние ряды, составленные из принесенных скамеек и лавок, занимали самые взрослые — седьмой и восьмой классы. Они уже сидели вперемешку, как попало. В самой сердцевине «камчатки» была установлена «царская скамейка». На ней гордо восседали самые «почетные» зрители. Посередине небрежно развалился силач Хоршев, а по бокам его верные соратники. Они жевали принесенный с собой изюм и с нетерпеньем ждали начала спектакля.
Юлия Ивановна щелкнула выключателем, и в зале погас свет. Шторы на окнах уже были задернуты, поэтому на «площади» сразу стало темно.
— Тишина, тишина! Представление начинается.
Акела поднял руку. Обращаясь ко всем сразу, он заявил.
— Слыхали, что сказано? Всем тихо. Не дай бог кто пискнет.
Шакалы во главе со Смирным тут же стали передавать сообщение на первые ряды. Через минуту в гудящем от голосов зале воцарилась тишина. Притихшие ребята сосредоточенно смотрели в темноту, ожидая начала действа. Завуч усмехнулась: — Ну и дисциплинка у этих. Позавидовать можно...
Глава 48
Зажегся прожектор над импровизированной сценой, высветив обстановку убогой комнаты, заставленной всяческой рухлядью. Эту ветхую утварь собирали по всей школе, особенно хороший «урожай» барахла дала хибара Бабы Маши. И сейчас театральный реквизит выглядел достаточно впечатляюще.
Открылась «сказочная» дверь, и освещенное пространство впорхнула Золушка. Она была одета в невообразимые лохмотья — опять же из бабымашиных припасов. В руке она держала швабру. Ее нежное личико было грустно.
— Еще только пять утра, а я уже ногах. Столько всего надо сделать! А не то мачеха проснется и снова будет меня ругать.
Печально вздохнув, бедная падчерица принялась мыть пол, а затем протирать целую кучу тазов и ведер. При этом она грустно рассуждала о своей нелегкой доле и даже напевала песенку. В самый разгар песни появилась толстая противная Мачеха — Любка Сазонова. Она злобно посмотрела на нелюбимое дитя:
— Чем это ты тут занимаешься? Я весь день на ногах, тружусь как пчела, а ты песенки поешь?! ...
Спектакль продолжался, с каждой минутой все сильнее захватывая зрителей. Лиана так удачно подобрала актеров, что на сцене они выглядели почти самими собой, от этого возникал эффект какой-то реальности происходящего. Ребята, затаив дыхание, следили за действием, боясь пропустить даже слово.
— Ой, какой гадкий цветок!
— Какая безвкусица!
— Какое безкультурье!
Романова и Борисова, играющие дочек, с гримасами отвращения показывали на бумажную розу. Майя, прижав цветок к груди, расстроенно гладила его.
— Ну, если он вам не нравится, я его выброшу!
— Нет, нет! Мы оставим его себе! ...
Хоршев откровенно любовался своей девушкой. — Ну молоток Майка! Ей точно в кино сниматься надо. — Он тронул локтем Акелу.
— Ну как тебе Золушка? Ничего, да?
— Ты что, вообще классно! — Он подмигнул своему другу. — Майка вообще супер!
Тот довольно ухмыльнулся.
— Других не держим...
Фея, ласково улыбаясь, смотрела на крестницу.
— Ты забыла самое главное — праздничное платье.
Золушка растерянно всплеснула руками.
— Ой, правда забыла!
Волшебница взмахнула палочкой и тут же прожектор, освещавший сцену, погас. Наступила почти полная темнота. Зрители, шепотом обсуждая происходящее, с интересом ждали продолжения. Прошло несколько минут томительного ожидания. Вдруг, повинуясь невидимой команде, вспыхнул свет. Все ахнули. Посреди сцены стояла Золушка в ослепительно белом платье, бальном платье, словно взятом из настоящего кино. Девушка была настолько хороша, что некоторые, не удержавшись, начали хлопать в ладоши. Сзади раздались чьи-то могучие хлопки, и тут же зал просто взорвался аплодисментами.
Майя смущенно и даже немного покраснев взирала на рукоплещущий зал. Она была счастлива. Сияющими глазами она пыталась разглядеть там, в темноте, самого важного для нее зрителя. Но задние ряды совершенно сливались во тьме, и тогда она просто помахала рукой восхищенному залу, вызвав новую волну аплодисментов.
Чуть приоткрыв дверь класса, Лиана с чувством глубокого удовлетворения наблюдала за залом. Не зря она упросила свою подругу — актрису местного драмтеатра — одолжить ей на денек платье из театрального реквизита. — Похоже, на этот раз она и в самом деле добъется фурора...