Глава 52
Они сидели на скамейке, той самой старенькой скамейке на холме. Снова, как и тогда, много месяцев назад, повзрослевшие ребята смотрели на главную школьную аллею, протянувшуюся внизу. По ней, завывая сиреной, мчался милицейский «уазик». Прямо вслед за ним в ворота въехала «скорая». Включив фары, она быстро покатилась к зданию школы.
— Приехали родные. Сейчас меня повяжут.
Хоршев прищурив глаза наблюдал, как «мигалка» скрылась за поворотом. Ребята смотрели на своего друга, поражаясь его спокойствию.
— А ты что, вообще не боишься?
— Да в общем-то нет. Много не дадут. Я ведь малолетка.
— Как это?
— Так это! — он невесело усмехнулся. — Мне четырнадцать только через неделю будет. А до четырнадцати я что угодно могу делать. Я спецом узнавал. Не больше двух годиков в детской колонии. Переживу. Да и вообще может обойдется. Я был один, их четверо. Начали тоже они. Обзывались по-черному. Полшколы свидетелей. Все скажут, что этот сам меня на выход попросил. Вы вообще не при делах были. Так что не все так грустно, пацаны.
Ребята напряженно слушали, боясь пропустить даже слово. Они чувствовали, что он их просто успокаивает. Слабо верилось, что за такие дела могут вот так взять и отпустить. Акела потер кулаком подбородок. Сглатывая подступивший к горлу комок, он сказал:
— Босс, ну ты не забывай про нас. Ну, когда выпустят... Мы тебя ждать будем. Всегда будем.
Пацаны стали наперебой выкрикивать.
— Мы за тебя кому хошь горло перегрызем! Ты ж знаешь!
— Всех порвем!
— Ты только скажи! ...
Хоршев с расстроганной улыбкой смотрел на своих верных товарищей. Вновь, как и в тот далекий осенний день, он обхватил их за плечи и притянул к себе.
— Само собой, пацаны. Я и не думал по-другому. Выйду — навещу вас. Мы с вами еще такую кашу заварим...
Его лицо стало серьезным.
— А теперь слушайте, что я вам скажу. Вы теперь волки. Вы теперь одна команда. Вот чтоб так всегда и было. Один за всех и все за одного. Помните мушкетеров? Вот и вы так же. Никогда не ссорьтесь. Ни из-за бабок, ни из-за дедок. Все это дружбы нашей не стоит. Запомните это крепко, на всю жизнь...
К холму уже бежали люди. Впереди, показывая дорогу милиции, торопливо поспешал Гефест. Следом за ним трое мужчин в синей форме. Еще дальше беспорядочная толпа любопытных школьников вперемешку с ночными воспитателями. Женщины как могли пытались задержать детей, не пустить. Но те не слушались, вырывались из рук и бежали вслед за милицией. Обгоняя всех, на дорогу выруливала «ментовозка».
— Ну вот и все. Пошел я, пацаны. — Хоршев стал было приподниматься, но что-то вспомнил еще. Он повернулся к Акеле. — Да, вот что. Скажешь Майе, что я... нет, просто скажи так: ПОТОМ УЖЕ НАСТУПИЛО.
— Потом. Уже. Наступило. — непонимающе повторил тот. — А что это значит?
— Она поймет.
Он поднялся и пошел навстречу приближавшимся ментам. Ребята следовали за ним, отстав на несколько шагов.
— Это ты Хоршев?
— Он самый.
Пожилой мужчина в капитанских погонах с удивлением воззрился на силача. — Ничего себе! Теперь понятно, как все было.
— В машину садись. Только давай не дури, ладно?
Менты настороженно глядели на юного терминатора. Их руки легли на дубинки. — Черт его знает, что у него на уме? — Хоршев сплюнул сквозь зубы и молча двинулся мимо, к ожидавшей его машине. Водитель успел выйти и теперь открывал дверцу «обезьянника». Рядом с машиной набежала целая толпа ребят, в основном седьмой класс. Они завороженно смотрели, как приближается в сопровождении милиции их бывший однокашник.
Не обращая ни на кого внимания, он подошел к открытой дверце и заглянул внутрь.
— Тесновато что-то.
— Давай, давай, лезь! Не дури.
Андрей в последний раз оглянулся вокруг — на школу, деревья, на ребят. Он словно пытался запомнить все то, к чему больше никогда не вернется. Вдруг замер. Прямо на него смотрели полные отчаяния и муки глаза. Протолкавшаяся в первый ряд Майя стояла будто окаменевшая, заломив руки на груди. Их взгляды встретились. Мгновение он смотрел на нее, затем как-то виновато улыбнулся и чуть развел руками.
— Ну давай, давай!
Менты торопили его, опасаясь непредвиденных проблем. Он повернулся к своим товарищам. Те молча стояли, едва сдерживая слезы.
— Пока, пацаны! Еще встретимся. — Он махнул им рукой и решительно полез в машину.
Быстро захлопнув дверцу, менты облегченно вздохнули и стали рассаживаться сами. Завелся мотор, и старенький «уазик», набирая скорость, резво покатился к воротам...
Часть вторая
Волки
Глава 1
— Еще пятерину!
— Я прошелся.
— А я сливаю.
— Я тоже скинул...
В парке большого двора четверо парней увлеченно резались в «свару». Комфортно расположившись на небольшой полянке, со всех сторон окруженной деревьями, они разложили карты и деньги на газете. Рядом стояла початая бутылка водки и нехитрая закуска.
— Два лба!
— Твое. — Парень в кепке расдосадованно бросил карты.
Гоша Касьянов (Касьян) сгреб к себе кучку мелких купюр. Ему сегодня везло. Он уже выиграл почти полтинник, и фарт не собирался его оставлять. Похоже, что у его партнеров бабки вообще скоро кончатся. Ну, что ж, по-любому придется «поставить».
— Ленка, давай за пузырем! Держи черик. Красного тоже возьмешь.
Сидевшая рядом великовозрастная девица с фингалом под глазом радостно схватила деньги. В те времена «суровой борьбы» с алкоголем спиртное отпускали строго лицам не моложе двадцати одного года. И в этом плане Ленка была просто незаменима. Да и вообще. Слегка придурковатая девка жила одна, зарабатывая на жизнь непонятно чем. Местные дворовые авторитеты вовсю использовали ее безотказный характер. В почти пустой и замусоренной квартире постоянно устраивались пьянки и оргии, всегда заканчивавшиеся диким групповым трахом.
— Вона как задом вертит. Любит винца-то хлебнуть. — Жека, высокий парень с бельмом на глазу, проводил взглядом посланницу.
— Пусть хлыщет! Потом все отработает.
Все четверо скабрезно заулыбались. Сегодня они опять оторвутся по полной...
Со стороны двора к небольшой рощице приближалась еще одна компания. Четверо крепких подростков с выпирающими из-под закатанных рукавов мускулами быстро шли по узкой земляной тропинке. Маленькую группу вел коренастый паренек с круглым лицом и маленькими злыми глазами. Выйдя на полянку, они подошли к игрокам и остановились. Те с удивлением воззрились на непрошенных гостей.
— Бельчонок, это ты что ли? — Касьян с трудом узнал одного из самых забитых дворовых салаг. — Ни хера себе, ну ты и поправился! Еле узнал.
— Я это, я...
Белый с ненавистью смотрел на своих бывших мучителей.
— О, я как раз тебя хотел. Ты ведь в этой лесной учишься? Ну-ка расскажи, что у вас там за бодяга? Там вроде замочили кого-то?
Летом 1989-го уже вовсю гремела перестройка. На волне гласности в народ стали попадать такие информационные бомбы, о которых ранее не позволяли даже пикнуть. И эта история с убийством в санаторке получила в городе широчайшую огласку. О лесной писали все кому не лень. По телевизору показывали опустевшую на лето школу, а модные хроникеры взахлеб рассказывали о кровавой бойне на волейбольной площадке. Также была вытащена на свет знаменитая разборка волков с восьмым классом. Везде только и говорили о том, как пятеро бойцов отметелили весь старший в полном составе...
— Ну давай, давай, рассказывай!
— Щас вам все будет. И расскажем, и покажем...
Узкоглазый парень, самый сильный из четверых, злобно сморщился и сплюнул перед собой. Игроки положили карты. Все это начинало им не нравиться.
— Не понял! Ты вообще кто?
— Я — Акела!
Касьян вытаращил глаза. Его друзья пораженно молчали. Это имя уже было известно в городе.