– Мы имеем около 30 % потерь у первородящих. Допустимая цифра – 5 %. Никогда ничего подобного не было.
– Нужно ему сказать, – отвечает Жоэль.
Серж курит, нервно притопывая ногой и глядя на график, как будто надеется найти в нем объяснение случившемуся.
– Нет, – наконец произносит он, повернувшись к брату. – Повременим пока. Будем проверять кормушки и мерить температуру – утром и вечером.
– А как поступим с завтрашней отправкой на бойню?
– Отошлем тридцать свиней, как и планировали. Иди звони.
Они возвращаются в свинарник.
– Не знаю, не уверен, что так будет правильно. – Жоэль качает головой. – Если старик узнает…
– Хочешь доложить? – раздраженно интересуется Серж. – Имеешь представление, где он? Я – нет! Сам видел, на него нельзя положиться. Ему не справиться с проблемой, он только разозлится, и мы же еще будем виноваты.
Жоэль молча дезинфицирует сапоги, перед тем как войти в блок к кормящим маткам.
– Вот что я тебе скажу, брат: вдвоем мы справимся с ситуацией, – продолжает Серж. – Для начала вычистим все дерьмо и изолируем животных с симптомами болезни… Берем за правило мыть подметки и все время меняем бахилы…
Жоэль кивает, и они начинают собирать окровавленные тельца поросят и плацентарные мешочки, смывают из шлангов лужи амниотической жидкости, насыпают зерно в кормушки. Интереса к еде не выказывают всего две свиньи. Они жмутся к стене, вялые и безразличные.
– У этой температура 41,0 °C, – сообщает Жоэль, глядя на ртутный термометр. – Давай хоть ветеринару позвоним, закажем анализы.
– Конечно, закажем, а теперь окати-ка их холодной водой и следи, чтобы больные не контактировали со здоровыми, – отвечает Серж.
Все следующие дни они обеззараживают материнский блок. Жоэль сгоняет больных животных в отдельный загон, на отшибе от помещений для здоровых. Серж наконец соглашается предупредить ветеринара Мишеля Леруа, но удаляет из графика данные о выкидышах за два последних месяца.
Леруа въезжает во двор ранним утром следующего дня, когда братья собираются выходить из дома.
– Беру его на себя, – говорит Серж. – Где отец?
– Не знаю. Спит, наверное, – отвечает Жоэль. – Внедорожник здесь, кажется, он вернулся среди ночи.
– Останься и, если проснется и начнет задавать вопросы, скажешь, что это плановый визит.
Серж надевает куртку и выходит. Жоэль видит в окно, как он идет навстречу ветеринару, и понимает, что у брата не выветрился вчерашний хмель. Леруа – высокий, тощий, лысоватый дядька в плаще слишком большого размера. Мужчины обмениваются рукопожатиями и парой фраз и направляются к свинарнику.
– Как твой отец? – спрашивает ветеринар.
– Устал. Что-то замышляет. Не знаем что. Потому я и связался с тобой напрямую, решил его поберечь, – отвечает Серж.
– Расскажи подробности. По телефону ты был скорее уклончив… – просит Леруа.
– Проблемы с беременными самками. Вялость, повышенная температура… Потеря аппетита… У первородящих много выкидышей.
– Когда это началось?
– Мы забили тревогу несколько недель назад, максимум месяц…
Они облачаются в белые халаты и бахилы, входят в здание, и Леруа осматривает трех больных самок, попутно задавая Сержу вопросы, на которые тот отвечает отрывисто, упрямо насупившись и глядя на спины животных. Потом они обследуют другие загоны.
– Ну что тебе сказать… – врач пожимает плечами. – На первый взгляд вроде ничего тревожного. Давай начнем с антибиотика широкого спектра.
– Мы каждый год тестируем производителей, чтобы выявить инфекции, остальные получают профилактическое лечение.
– Поэтому я не слишком тревожусь, но мы все-таки возьмем кровь и мазки. Будут еще выкидыши, отсылайте весь материал в лабораторию. В том числе мертворожденных и плаценту. Проверяйте корма. На моей памяти был случай заражения спорыньей. Хряки сходили с ума, самки скидывали…
– Договорились, – обещает Серж.
Леруа уходит. Серж – его сильно мутит – отправляется подышать на задний двор. Он ходит кругами по бетонным плитам, под которыми находятся сливные трубы. Там, в яме, булькают черные воды свинарника. Серж делает глоток виски, струйка течет по подбородку на заросшую седеющей щетиной шею, и он вдруг падает на колени. Его рвет алкоголем пополам с желчью, тело сотрясают жестокие спазмы, спина выгибается дугой, диафрагма сокращается, он стонет, а успокоившись, перекатывается на спину – без сил, без мыслей – и плачет, глядя на небо в клочьях облаков. Услышав, как хлопнула входная дверь, с трудом поднимается на ноги. К нему идет Жоэль.
– Дай сигарету, – осипшим голосом просит Серж.
Младший брат бросает скептический взгляд на вонючую лужу, вытаскивает из кармана пачку.