– А ты что думаешь, малыш? Так и будешь молчать? Ладно, Серж, поступай, как знаешь, в конце концов, отвечать тебе. И не строй иллюзий – дальше будет только хуже.
Помещения свинарника не остывают даже за ночь. Свиньи не потеют и не регулируют температуру тела. Они не могут лечь, свернуться калачиком и потому тяжело дышат, валяясь в навозной жиже, равнодушные ко всему на свете. Вставшие на заре мужчины по́ят их и обдают водой из шланга. Открывают настежь двери, чтобы сквозняк справился с влажностью и прогнал вонь. Приходится следить за мухами и оводами – серые тучи насекомых влетают в свинарник и забираются во все отверстия в телах животных, поэтому двери приходится закрывать до появления на небе светила.
Сыновья счищают экскременты с решетчатого настила, гонят навозную жижу к стокам. Площадь загона составляет шесть квадратных метров, в каждом содержится пять-семь свиней, все беспрестанно опорожняют желудок и валяются в собственных нечистотах.
Матки на сносях живут в узких стойлах, крепко пристегнутые ремнями: их ограничивают в движениях, чтобы они после опороса не задавили потомство. Некоторые рожают стоя, и малыши падают на пол на манер какашек. Многим самкам удается встать на колени и лечь, в этом случае чистым остается только круп.
Отсюда приходит беда, не забывайте об этом, хозяйство начинает разваливаться через урогенитальную область.
Свиньи извергают черные вонючие кучи, и мужчины должны сразу подхватить их, не дать размазаться по полу, чтобы новорожденные не барахтались в материнском дерьме: долгая селекционная работа привела к тому, что детеныши появляются на свет фактически без иммунитета. Свободные от Специфических Патогенных Организмов, то есть модифицированные – Анри предпочитает слово оптимизированные, – а следовательно, лишенные естественных для свиного племени микробов, которые в скученных условиях свинарника могут вызвать эпидемию.
Жоэль уже видел валяющихся на полу поросят, чьи желудки или черепа были наполовину съедены червями (они вывелись из яиц, отложенных мухами). Они с Сержем наполняют дерьмом тачки и вываливают их в ненасытный зев навозной ямы. Поливают свиней водой и дезинфицирующим раствором до того, как родятся поросята, но грязные соски матерей заражают их при кормлении.
Весь замкнутый вонючий мир свинарника представляет собой одну гигантскую инфекцию, которую упорно и терпеливо пытаются сдерживать и контролировать люди. Увы, даже «выстиранное» жавелевой водой розовое мясо, разрезанное на порции, разложенное по лоткам из белоснежного полистирола и запечатанное в целлофан, несет на себе невидимую грязь, микроскопические частицы нечистот, микробы и бактерии. С ними ведут бой, заведомо обреченный на провал. Оружием служат шланг, бьющий водой под давлением в несколько атмосфер, крезил – дезинфектант для уборных и бараков, антисептики для ран, глистогонные средства, вакцины от гриппа, вирусной пневмонии, против цирковируса, так называемого синдрома вырождения, а еще антибиотики, витамины, минералы, железо, гормоны роста, пищевые добавки… Все это призвано исправить недостатки и несовершенства, намеренно созданные самим человеком.
Они лепили свиней по собственному разумению и создали слабоумных, стремительно набирающих вес животных, чудовищные туши практически без жира – одна мышечная масса. Получились огромные и одновременно хрупкие существа, чья жизнь укладывается в сто восемьдесят два дня в полумраке свинарника. Сердца и легкие работают с единственной целью – обогащать кислородом кровь, чтобы нарастить как можно больше постного мяса, готового к употреблению.
Жоэль берется за ручки и вываливает содержимое тачки в яму. Десятки тысяч литров навозной жижи льются в водоворот, создавая завихрения. Он вытирает потный лоб и отступает на несколько шагов, чтобы не вдыхать токсичные испарения – сероводород, аммиак, двуокись углерода, метан.
«Я запрещаю вам приходить сюда одним! – сказал сыновьям Анри, когда экскаваторщики начали копать яму на задах новеньких, «с иголочки», строений свинарника. Через несколько недель, когда в яму потекла жижа, он добавил:
«Достаточно глубоко вдохнуть, чтобы потерять сознание. Газы поражают нервную систему. Падаешь в обморок и тонешь. Идешь ко дну. И зарубите себе на носу: я не буду сливать содержимое, чтобы достать вас».
Серж и Жоэль до сих пор видят сны о гибели в навозной яме: жуткие глубины, беспощадные, как зыбучие пески или воды Бермудского треугольника в приключенческих романах. Там они тянут руки к поверхности, которую больше не различают, в открытые глаза заливается темнота. Хочется крикнуть, позвать на помощь, но рты и легкие заполнены вонючей жижей, и они просыпаются, цепляясь за влажные простыни, с вечным вкусом дерьма на языке.