Чтобы определить границы поля, мальчишки разложили на земле свои футболки. Один из них, с очень светлыми волосами и самый опасный – его зовут Люка Кампелло, – оборачивается, замечает Жерома, что-то кричит остальным, сложив ладони рупором, и указывает пальцем за спину. Семеро юных футболистов дружно забывают о мяче и бегут следом за вожаком. Кто-то сбивает Жерома с ног, сверху напрыгивает Люка, давит всей тяжестью, заворачивает жертве руки за голову, приказывает:
– Держите его за ноги!
Двое мальчишек хватают Жерома за лодыжки, один вцепляется в волосы.
– Какого черта ты на нас пялился, а?! Шпионил?
Люка делает вид, что нюхает воздух вокруг лица Жерома, и морщится, изображая отвращение.
– Фу, гадость! Ну и вонь!
– Это потому, что он рыжий, – замечает один из маленьких негодяев, и его товарищи дружно хохочут.
– Да, – кивает Люка, – и живет со свиньями. Может, он и сам – свинья, может, его папаша трахнул свиноматку! Давайте посмотрим – вдруг у него и хвост есть, такой закрученный, штопором?
Банда угодливо ржет. Жером не пытается вырваться. Лица его мучителей выражают свирепую радость.
– Он – дебил, – ставит диагноз кто-то из подручных Люка.
– Весь в мать, – добавляет вожак и спрашивает жертву: – Твоя мамочка и вправду помешалась? Все в деревне так считают. Моя мать говорит, что она полная психопатка.
Жером смотрит в голубые глаза хулигана, чувствует его сладкое дыхание.
– И вся твоя семейка чокнутая. Даже сестра-шлюха – дает бесплатно всем, кто попросит…
Юные футболисты ликуют.
– Правда, что ли? Правда, что ли? – захлебывается гаденьким возбуждением темноволосый зеленоглазый паренек, который всегда очень нравился Жерому.
Люка важно кивает.
– Всем. Бесплатно. В любой момент. Мне брат рассказал. В прошлом месяце он поимел ее на балу на сельской ярмарке – прямо на парковке. Что на это скажешь, Идиот?
Жером переводит взгляд на хилый торс Люка, овальные грудки с торчащими сосками, выступающие ребра. Он перестал чувствовать руки. Солнце высунулось из-за угловатого плеча мучителя и слепит Жерому глаза. У Кампелло-старшего красная, вся в прыщах, рожа, он дни напролет носится по кантону на мопеде со спиленной выхлопной трубой. Жером представляет, как он наваливается на Жюли-Мари (то же самое делает сейчас Люка), лезет ей под платье, гладит ляжки, живот, мнет груди, стаскивает трусики и утыкается уродливой мордой в промежность. Вот Жюли-Мари опускается на колени на сухую, выжженную траву, расстегивает молнию и единственную пуговицу широченных мужских штанов и…
Потом она поднимается, отряхивается…
Жером возбуждается.
– Надо же, ребята, мы его сестру обзываем, а придурок молчит! – возмущается Люка.
– Сам ты придурок… Он немой. Не умеет говорить.
– Как это не умеет? Подержи-ка его за эту руку.
Люка отпускает запястье жертвы, вцепляется ему в челюсть, сует большой палец за правую щеку, остальными давит на левую, заставляя разжать зубы.
– Принеси мне палочку, – командует он.
Один из подельников мчится выполнять приказ и возвращается с веткой орешника. Мучитель заталкивает ее Жерому в рот, до крови раня десны, и тот сдается. Люка наклоняется, осматривает окровавленный язык, ободранный древесной корой, убирает доморощенные удила, и Жером судорожно сглатывает, зализывая ранки.
– Ладно, резать-то надо не язык, а яйца, чтобы Идиот не залез на сестру, – шутит Люка, достает из кармана шортов старый складной нож, медленно раскрывает его, протирает лезвие.
– Помогите спустить Идиоту трусы, а об остальном я позабочусь.
У Жерома в памяти всплывает картинка: мужчины хватают по поросенку, зажимают между ног, подрезают скальпелем мошонку, надавливают на края, достают крошечные железки, перерезают канатик и отсекают хрящеватую пиписку, не обращая внимания на пронзительный визг малышей. Рану промокают марлей с перекисью водорода, а довершает дело внутримышечный укол антибиотика. Дрожащие, оглоушенные страдальцы отправляются под бок к матери. Обрезки валяются на цементном полу, липнут к рукам фермеров, лопаются под подошвами сапог.
– Отстань от него! – говорит вдруг один из мальчиков, бледнолицый, с гладкими темными волосами. – Лично мне все это надоело. Пошли, парни, продолжим игру. Спорим, мы вас сделаем? Со счетом 2:0!
Мальчишки облегченно вздыхают, отпускают Жерома и идут прочь, оставив предводителя в одиночестве. Люка делает разочарованную мину и убирает нож в карман.
– Ну и зря. Веселье только началось…