А ещё мне стал сниться наш берег, отец, и моржовая охота. Тундра снилась. Тогда я понял, каким глупцом оказался, ослушавшись тебя, и сильно побил старшую жену, дававшую дурные советы. Ты был прав, отец, наша земля здесь. Многие люди думали так. Но не все. Есть охотники, которым там понравилось, они решили остаться.
Когда льды освободили дорогу, Кривой Торос, я и Лунный Песец собрали родичей и всех желающих вернуться из родов, оставшихся на тёплом берегу, загрузили байдары и двинулись домой. Мы были как гуси, отец, вместе с ними мы следом за весной летели в нашу тундру. Ещё вернулись люди в стойбище Бешеной Собаки и на мыс Дохлого Кита. Прочие остались на тёплом берегу.
— Эй, чужак, дедушка сказал мне позвать тебя на праздник! — звонкий детский голос прервал Ромины размышления.
— Хорошо, я уже иду! — ответил Роман. Когда он выбрался из яранги, малолетнего гонца уже и след простыл. Маша осталась дома — не хватало ещё совместить праздник с массовым истреблением собак.
Люди расположились у подножия холма, прямо под площадкой для собраний. Кучками расселись у котлов с мясом, охотники, женщины, дети — все вперемешку. Каменный Медведь замахал рукой, подзывая Романа к своему котлу, похлопал по расстеленной на траве тюленьей шкуре.
Когда Шишагов уселся, Шаман обратился к народу:
— Пустой желудок гонит радость из сердца. Ешьте, люди, пейте, потом придёт время для разговоров!
Оказалось, женщины успели не только сварить мясо, в деревянных корытцах стояла мелко нарезанная зелень мать-и-мачехи, сдобренная неизбежным жиром. Старый, вернее теперь — старший шаман выбрал в котле кусок оленины, и сунул в руки ученику.
— Смотри, сколько народу вокруг, Роман!
Действительно, Рому увиденное проняло до печёнок. Вокруг рвали мясо, жевали и глотали десятки ртов, мелькали жирные руки, лоснились губы, около которых ножи отсекали куски зажатой в зубах моржатины. Трещали на крепких зубах хрящи. Незнакомые лица, чужие голоса со всех сторон. Слишком много, чтобы уследить за всеми. Зверь в Романе взревел, сигналя о возможной опасности. Рядом, в яранге, вскинулась на своей лежанке Машка. Роман зажал эмоции в кулак, начал размеренно дышать, заставляя себя успокоиться.
— Ешь, ученик, — шепнул старик, наклонившись к самому уху Шишагова — не то люди решат, что тебе дали плохую еду!
Старик знал, что говорил, и его стоило слушать. Заставив себя не замечать окружающих, Роман стал обгладывать жир и мясо с кости. Зачерпнул «салат» из общего с учителем корытца, но вкуса не почувствовал. Что ж, бывало и хуже.
Люди, наполнив животы, откидывались от котлов, не забывая демонстративно рыгнуть, и вытирали руки о траву, на которой сидели. Но когда закончили последние, еды не осталось — да и не так много припасов оставалось у Ромы и деда.
— Теперь будут песни и танцы — подсказал Шишагову Каменный Медведь, и первым пошёл вверх по склону. Лунный Песец, уважительно отстав на два шага, тащил два больших бубна, свой и учителя. Большая часть племени рассыпалась вдоль края площадки, а старшие мужчины, подхватив свои копья, встали в центре, образовав ощетинившееся остриями кольцо.
— Танец удачной охоты — подсказал дед Роману. Он потряс бубном, который тихонько заворчал от такого обращения, будто где-то далеко, за скалистым мысом зарычал морж-самец. С первым ударом колотушки о кожу охотники топнули правой ногой, и стали активно «грести» древками копий. Вот они подплыли к лежбищу, и осторожно стали подбираться к выбранной цели. «Цель» лежала посреди площадки и старательно обмахивалась правым ластом. Следивший за пантомимой охотников Роман не заметил, как среди танцующих оказался лежащий человек с моржовыми клыками, приделанными к усатой маске. Эту маску Рома видел в одной из брошенных яранг. Пригодилась-таки.
Охотники старательно окружили зверя. Тот забеспокоился, вытянул вверх верхнюю половину туловища, завертел головой…. Поздно, охотники дружно взмахнули копьями, и убитый морж уронил голову на землю. Всё племя радостным криком приветствовало успех своих добытчиков. Потом добычу «освежевали», загрузили мясо в байдару, и под радостные ритмичные хлопки зрителей «повезли» в стойбище.
После охотников в центр площадки вышли девушки и молодухи.
— Танец весенней чайки — пояснил Каменный Медведь — танец возвращения домой.
Если движения танцующих охотников были демонстративно размашистыми, немного угловатыми, с множеством фиксированных поз, женский хоровод двигался плавно, движения танцовщиц округлые, позы плавно перетекали одна в другую. Высокие девичьи голоса мастерски имитировали крики чаек. И в их исполнении этот противный звук Роману показался не столь отталкивающим. Руки девушек крыльями били по воздуху, танцовщицы мелкими шагами плыли над землёй, и зрители постепенно впадали в транс, хлопали, притопывали и щёлкали пальцами. Шишагов внезапно понял, что сам, против воли, хлопает в ладони, отбивая такт. И всё. Момент осознания того, что он оказался частью толпы одновременно оказался моментом освобождения. В окружении человеческой стаи стоял совершенно одинокий человек. Нет, не так, поправил он себя. На площадке стояли два человека.
— Я не ошибся в тебе — шепнул Каменный Медведь. — Когда-нибудь ты станешь великим вождём.
— Мне нужно поговорить с тобой — тихонько ответил Роман.
— Сегодня не выйдет. Сегодня у твоего старого учителя день большого говоренья, старшие в семьях по очереди и все вместе будут занимать мои уши. Завтра, во время занятий.
ГЛАВА 14
«Хорошо, что яранги так разбросаны по склону — не ближе пятидесяти метров одна от другой. И пьяные песни по ночам орать настоящие люди ещё не научились. Есть шанс выспаться после сумасшедшего дня». Роман допил свой чай, и приготовился уже направится на боковую, и тут в дверную покрышку нагло заколотили ладонью. Дед никогда не стеснялся — в любое время суток молотил со всей дури. Не одеваясь, Роман поплёлся ко входу. Отбросил покрышку, и не сразу смекнул, что происходит. Старик припёрся не один — за его спиной переминались сын и какая-то молодуха.
— Не дело, когда мужчина делает бабскую работу, Роман.
Голос Каменного Медведя был суров, но в прищуренных глазах бегали хитрые чертенята.
— У моего сына нынче три жены, и у самой младшей достаточно быстрые руки, она может справиться с твоим — дед вроде как задумался, но продолжил — хозяйством.
Шаман замолчал, выждал немного, потом оглянулся на сына.
Тот сделал шаг вперёд, и, глядя на Шишагова квадратными глазами, заявил:
— Ученик моего отца, я, охотник Сильная Лапа из рода Каменного Медведя прошу тебя стать моим братом по жене!
За его спиной шаман сделал страшное лицо и закивал — соглашайся, мол, немедленно!
— Я, ученик шамана Роман, пришедший из-за края мира, согласен стать твоим братом по жене, охотник Сильная Лапа, сын моего учителя.
Судя по тому, что лицо старого шамана осталось неподвижным, ничего страшного Шишагов не заявил. Сильная Лапа шагнул к Роману, сгрёб его в охапку и потёрся носом о шнобель нового родственника после чего сунул ему в руку ладошку приведённой особы:
— Это Мышка, моя младшая жена. Она будет хорошей хозяйкой в твоей яранге! А если и в твоём доме будет слишком много говорить, разрешаю её поколотить, только лицо не порти, ладно?