— Забирайте свое пиво и проваливайте.
— Я вас в следующий раз приглашу на праздник, чтобы вы не относились к нам негативно. Да, насчет слова «негативно», разрешаю вам его использовать в своих нетленных произведениях. Не надо примеряться к банке с помидорами, разобьете её об нас, кто платить будет. Костя ты будешь? Нет, и я не буду. Так что поставьте её на место. Костя атас!
— Да, сегодня она совсем не в духе, надо было её тоже вчера пригласить — добродушно пробулькал я. Первая бутылка исчезла так же быстро, как и та, что я отобрал в доме.
— Ага, а потом всю ночь стихи слушали. Я один раз приглашал. Так гости потом, когда стихи эти слышали, сразу за аспирином бежали. Стиховый стресс был у нас. Это тебе не «Дети Арбата», это похлеще «Фауста» Гёте и самого Гёте будет.
— Блин у меня такое ощущения, что за нами следят — начал озираться по сторонам Александр.
— Да не, это похмелье называется. Вот помню как–то очнулся значит в пять утра на скамейке около дома, — начал было я, открывая вторую бутылку.
— Это я уже сто раз слышал. Нужен ты этим марсианам, как собаке пятая нога.
— Ну это спорный вопрос.
Мы сидели на ступеньках магазина, и разглядывали трубы кочегарки, щурясь от слепяшего глаза солнца. Приятная теплота разливалась по телу. Нежно щебетали птички. В сторону дома Петра бодро маршировали охотники, больше почему то походящие на военнослужащих. Хотя собственно а кто у нас охотниками бывает, как раз бывшие военные. Рядом усиленно сопел над своей бутылкой Сашка. Я толкнул его в бок:
— Может повторим сегодня. Надо только за мясом сгонять в Окуловку и шашлыков пожарим в беседке.
— А что мысль конечно хорошая, вот только лень ехать.
— Да ладно, мы быстро туда и обратно, заодно еще «Хвойнинского» возьмём, а то как завтра в баню пойдём.
— Согласен ну пошли тогда собираться. Всё больше пива не пью, я за рулём. Ой смотри твоя идёт.
— Шухер, давай вон тем леском пойдем.
— Что страшно? Мария Петровна мы тут!
— Вот сука, я лично побежал. Встречаемся около машины…
Поймать этого малолетнего бандита и накормить его не представляется возможным. Есть он категорически отказывался. Только папа может повлиять на него. Но папа сами знаете где, руку дам на отсечение, сидит сейчас у магазина со своим расцарапанным дружком и пиво лакает. Весь дом на мне, всё приходится делать самой. Доколе это будет продолжаться.
— Бандюга! Иди сюда.
— Не хочу, — умчался бесенок в сторону веранды.
— Иди сюда тебе говорю. Я сейчас папу позову.
— Не надо папу. А папа не придет, он с Кокой в магазин пошёл.
— Иди тебе говорю, суп стынет.
— Я не хочу суп, я хочу малмеладку.
Вот так круглые сутки. А когда мне собой заняться. Ни журнал почитать, ни кроссворд разгадать, ни ноготки накрасить. Я уж не говорю про телевизор. Сижу дома в четырех стенах. И в садик то этого гамадрила не отправишь нормально. Три дня ходит, месяц болеет. А я хочу на работу. Да все хотят не работать, а я наоборот. Хорошо хоть старший подрос уже, хотя тоже весь в папу. А вот и он, легок на помине.
— Явился, не запылился. Опять пива налакался. Сыну своему скажи, чтобы он есть пошел.
— Кто налакался я? Да ни в одном глазу, поклёп всё это. Это Костя всё.
— А ну бегом есть. Я кому сказал, бегом, — затопали в сторону мамы маленькие ножки.
— Мы с Костей в Окуловку смотаемся?
— Мог бы и с ребенком посидеть папаша.
— Мы за мясом на шашлыки.
— За мясом на шашлыки. А ну тогда чего стоишь, давайте быстрее. Есть уже хочется.
Я шашлыки люблю, и колбасу люблю. И вообще я люблю поесть. При этом заметьте я не толстая, а очень стройная и красивая женщина. И не слушайте что орёт мой муж. Всё это неправда. Пусть на себя посмотрит, вон его как после поездки в Европу разнесло на пиве и ребрышках. Эх сейчас бы суши, да свининки запечённой. Ну или на худой случай бутерброд с икрой.
— А ну рот открывай, я кому сказала. Папа он не кушает!
— Я сейчас приду и «натаю». Кто там не кушает?
— Папа не иди, он кушает уже. Иди ты папа за мясом, да побыстрее иди. Люди же тут некормленые ждут.
ГЛАВА 13
Асфальтированная дорога в Зореньке была одна и проходила от крайнего двухэтажного кирпичного дома, мимо яблоневых садов, директорского коттеджа, детского дома, скотного двора до «большака», со стороны которого, по деревне, круглые сутки вился гул проезжавших там большегрузных машин, движущихся то в сторону Новгорода, то — Боровичей.